Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы

16 июля — раньше мечтал о Париже, теперь о Звенигороде: передохнуть, подышать… Ну, а 12-го дышал воздухом Останкино и подвергался излучению Останкинской башни. Вез меня бывший геолог, ныне работы нет, и пришлось сесть за баранку. Приехал в редакцию — сплошное уважение и респект за умение просто и доходчиво доносить исторические темы. Вместе со мной в программе была Маша Арбатова, мы с ней даже немного сцепились: Зюганов — политик или нет, моя позиция: горе-политик, даже и квази… Ну, а в эфире разговор шел о супружеских изменах, в разговоре еще участвовала Лена Левина. Я говорил о Суворове, Багратионе, Бальмонте…

14-го завершилась эпопея с «Садом любви»: поехал к Песковой, и она отдала мне рукопись с листами цветного ксерокса и кассетой с набором. Как жаль: могла бы выйти роскошная книга, но все уперлось в деньги и, как говорят в Одессе: ша!.. Чтобы сгладить так и не расцветший «Сад любви» в течение пяти лет (!), подарила изданные ею «Золотые альбомы» к 200-летию Пушкина. Пушкину повезло больше, чем мне. Не знаю, рад ли он (там, на небесах), но я за него рад. Ну, а мне пришлось утешиться вышедшей газетой с материалом «Париж — город гурманов». Еще печатал Троцкого и вполглаза смотрел «Академию любви» — Вольтер…

21 июля — в «Радуге» роялти и цифры проданных книг («Вера, Надежда…», «Джоконда», «Луна», «Клуб 1932») — из 45 тысяч экземпляров книг не проданы — 13. 610. А более 31 тысячи улетели… Маюсь с «Капризами любви», никак не могу пристроить, даже в «Деловом экспрессе» — не катит никак. А все начали с «Рипол-классик»…

Продолжаю печатать Троцкого, а в голове крутится идея книги «Российские монстры» — Иван Грозный, Бирон, Бенкендорф, Аракчеев, Дзержинский, Ежов, Берия… 20-го приезжали телевизионщики, обговаривали программу «Русский след». Переговоры без реального движения вперед… Пока реальность: Троцкий и лечение зубов (как получу гонорар, то тут же надо бежать к стоматологу, — такая вот странная зависимость).

27 июля — в «Эхо планеты» отвез материал «Бальзак и бальзачок». Шел по бульвару, на лавочках сидят люди, пьют, чешутся, лежат, милуются и т. д. А я, бедненький, все время куда-то иду-мчусь-опаздываю, что-то сдаю, что-то получаю и весь в круговерти. С Тверского и на Пятницкую, на радио… Приезжали брать интервью для цветного журнала «Библио-Глобус», шеф издания Екатерина Симонова утверждает, что я — популярный писатель. Неужели?!..

Вот я, вроде бы, обижаюсь на свою суматошную жизнь, а рядом со мной сколько одаренных людей и невостребованных, и они кукуют и жалуются. В этой связи вспомнил цитату из Эразма Роттердамского: «Чаще всего побеждает тот, кого не принимали всерьез». Может быть, может быть…

Закончил Троцкого, в итоге — 81 страница. Неплохо. Перед Звенигородом взял путеводитель. Как неинтересно и блекло писали в советское время. Писали, и считали себя писателями и журналистами. Сейчас это читать невозможно.

28 июля — 4 августа. ЗВЕНИГОРОД. Если отбросить мелочи, то все было хорошо. Отдохнули, отоспались, были даже дни, когда днем к кровати прикладывались по три раза. Газеты объясняли, что все дело во вспышке на солнце. Ненормальное повышенное давление превращает человека в сомнамбулу. В Москве людей увозят с инфарктами и инсультами. Веселые дела.

Жили в полулюксе, две комнаты — спальня и гостиная, два балкона-лоджии и напротив сосны. В доме отдыха «Звенигород» явно лучше, чем в Софрино. Есть библиотека, смотрю на «Б» — Безуглов есть, а Безелянского нет: за последние три года библиотека не приобрела ни одной книги. Из библиотеки к Москве-реке. Познакомились сходу с экскурсоводом Светланой Юревич, подарил ей «Налог на любовь». Потом она сказала, что книга ей понравилась, но… «очень жестковатая, какая-то медицинская», ей Руслан Киреев больше нравится. Киреев — так Киреев…

Первая экскурсия на «Боинге» — разбитом допотопном автобусе. Посмотрели Успенский собор. Затем в местечко Дютьково, где жил Танеев. Живописный уголок, лавочка Левитана… Экскурсовод заявила, что Звенигород и Сергиев Посад — два подмосковных Барбизона (видно, читала о Франции, но там не была).

1 августа — Щекин юбилей, 60 лет. Летний солнечный подарочный день. Вторая экскурсия — Новоиерусалим — город Истра. Идет реставрация, и полного впечатления нет. Понравился Гефсиманский сад за Гефсиманской башней. Конечно, не сад, а большое зеленое пространство куртинами. Скит Никона, речка Истра, которую называют Иорданью. Словом, своя доморощенная Палестина. Вспомнились строки Пастернака «Гефсиманский сад».

Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный Путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть…