Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Прямо сейчас мы опять потеряли исторический шанс, – тихо сказала она. – Очевидно, наша несчастная страна обречена, мы продолжаем наступать на одни и те же грабли истории. Как думаешь, Миша, сможем ли мы хоть когда-нибудь выбраться из этого порочного круга, мрачного колеса русской истории?

– Не знаю. Если что-то и выберется из-под колеса, то это уже будет совсем другая страна. А если подумать, то наш человек не видит ничего постыдного в злой русской действительности. Развал СССР он воспринимает как большее унижение, чем ГУЛАГ. Скотская совковая жизнь мила народу больше всякой свободы. А почему? Потому что мы не хотим отвечать за себя, не хотим жить своей жизнью, в нас совсем нет воли. Поэтому мы передаем ответственность за себя государству. Ирония сегодняшнего положения дел в России заключается в том, что государство настолько прогнило и пребывает в таком бардаке, что не сможет принять эту ответственность. Кнут и оковы спиздили. Я заявляю это как человек, который видел эту систему изнутри.

На ветку дуба сел ворон, потом ещё один, ещё и ещё. Птицы начали стремительно занимать дерево. Власов наблюдал за этим с неприкрытым страхом. Вдруг они все разом закаркали. Власов впал в ступор.

– Это просто птицы, пойдем, – Анастасия взяла его под руку.

– Похоже на сцену из второсортного ужастика.

– Вот что, Миша. Мы не такие. Всю свою историю русский человек борется с тираническими тенденциями государства. И если он освобождает для себя хоть немного пространства для личной свободы, то страна переживает духовный расцвет. Так было с нами в шестидесятых и будет с теми, кто доживет до окончания сегодняшней диктатуры.

– Ох, Настя, ты слишком оптимистично смотришь на мир. У русского народа совсем не осталось воли к жизни. Со времён Ивана Грозного русское государство питалось жизненной силой народа, и теперь её запасы подошли к концу. Вообще история циклична. Князь Владимир собирал земли Руси, чтобы другой Владимир их проебал к две тысячи семнадцатому году.

Они вышли к поляне с заросшим мхом пнём. Настя обрадовалась, обошла пень, после чего села на него. Власов осматривал траву пока не нашел в ней спрятавшийся красный мухомор.

– Хочешь куснуть? – Власов предложил мухомор Насте.

– Прекрати. Ну что ты как маленький.

Власов снова почувствовал присутствие чего-то постороннего.

– Тебе это покажется смешным, но я считаю, что Россия не погибнет и в этом случае. Наша культура не даст нам умереть, даже если погибнет государство. Знаешь, иногда я представляю себе, как бы разворачивались события нашей истории, если бы в нас было больше европейского.

– Да. Для полного счастья осталось заменить русских немцами.

– Тебе не надоело? У русского народа прекрасная христианская душа.

– И особенно эта душа проявилась во время коллективизации и сталинского терро…, – Настя поцеловала Власова в губы. На этот раз поцелуй получился гораздо лучше.

Весь день Власов пребывал в состоянии стресса, ощущая себя словно на иголках. С трудом ему удалось убедить Анастасию поехать с ним на дачу к главному. Власов уже давно не посещал начальственных дач, и его не покидала мысль о том, что эта встреча должна завершить один из этапов в его жизни, а быть может и в жизни вертикали. После чего сразу же должен был начаться новый этап. Михаил понимал куда идет ситуация в стране, помнил советскую историю и в принципе догадывался каким будет этот этап.

Ближе к вечеру за ним приехал бронированный люксовый автомобиль с двумя машинами сопровождения. Власов постарался одеться как можно дороже, но при этом выглядеть неброско. Он думал, что Анастасия из протеста к системе наденет что-нибудь из своих старых инфернальных нарядов, но ошибся. На ней было роскошное белое платье с жемчугом шитое золотыми нитями. Она была похожа на изящного лебедя.

– Не достоин я такой девушки, – думал Михаил.

Дача Национального Лидера была точной копией одного питерского дворца. Власов не знал, какого именно, но знал, что сама дача формально принадлежала одному из членов ближнего круга. На парковке было много дорогих авто, люди толпились у проходной. Внутреннее убранство было роскошно дорогим, но однообразным. К тому же Власов не мог отделаться от ощущения того что находиться в музее. Власов с легкой гордостью замечал, как мужчины смотрели на Анастасию. Он вспомнил, как в подобной ситуации смотрели на Анну с одним лишь отличием в том, что её хотели, а Анастасией любовались. Охрана провела их в зал. Атмосфера была такой же, как на официозных мероприятиях под камеры. Власов думал, что находится на каком-нибудь вручении наград героям труда. Его поймал Палевский.

– Вот вы где. А почему ты без …, – Палевский взглянул на Анастасию. – Как вас зовут?

– Настя.

– А где ваша спутница? – спросил Власов.

– Она вышла, но скоро вернётся.

Худощавую девушку с вытянутым лицом звали Ольга. Власов пытался разговорить её. Ему хотелось больше узнать о Палевском.

– Послушайте, а как у вас вот это вот произошло? – спросил он.