Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Да? – Владислав приглушил приемник. – Никогда бы не подумал. Это у нас один бард есть. Муза нашла его сразу, как грохнули Талькова. Рифма хромает, но вот образы. Страдает за Россию человек. Могу диск подарить.

Михаил засмотрелся на выделяющееся высотой среди других строений готическое здание из бардового кирпича. От влажного воздуха казалось, что оно кровоточило. Между двумя барельефами с лицами Ленина и Сталина на втором этаже строения черными блестящими железными буквами был написан лозунг.

МI7 В3S’MNR РАЗRuШiMD0 OCN0WaHИЯ

Власов увидел странный памятник у выезда на Охотный Ряд. Величественное бронзовое изваяние массивного червеобразного существа с человеческим лицом. Власов вроде бы где-то уже видел этого лысоватого человека в пенсне с глубоко посажеными глазами и великоватым носом.

– Это памятник Джаббе Хатту? – спросил Власов.

– Не. Это Лаврентий Палыч.

– Берия вроде таким не был.

– Он таким стал.

Михаил заметил на одном из домов табличку с названием улицы.

ул. Ягоды

– Кто такой Ягода?

– Глава НКВД и учредитель ГУЛАГа. Помниться мне, что с ним ещё Горький встречался на возведении Беломорканала, – Владислав сделал продолжительную паузу. – Это было время мучительной перековки русского народа.

Они выехали на Большую Дмитровку. Власов искал глазами табличку с названием улицы.

ул. Абакумова

– А эта улица в честь кого названа?

– Почему я, будучи этническим китайцем, знаю российскую историю лучше, чем ты? Ты же вроде бы русский?

– Да я никогда не был большим любителем истории, как и Солженицына, Шаламова, Приставкина и прочих. Мне и так чернухи в жизни хватает. У меня этим отец интересовался. Вообще я думаю, что всю эту тоталитарную дрянь нужно забыть как ночной кошмар и пытаться как-то жить дальше. Иначе можно потратить жизнь на разгребания всего этого исторического дерьма. Как потратили её многие представители моего и предшествующего поколения.

– Может, стоит не забывать кошмар, а осознать его и побороть? А что если из этого кошмара полезут метастазы, которые будут вторгаться в прекрасный демократический сон нынешней России? – съязвил Владислав.

– Давай не будем об этом. Меня тошнит от политики.

– Разуй глаза. Сегодняшняя Россия это тот же самый совок только без идеологии и самых маразматических запретов. Правят вами те же выходцы из КПСС, КГБ и прочих совковых структур. Только вопрос времени, когда вот это всё вокруг вырвется к вам и устроит социализм с нечеловеческим лицом.

Машина заехала в переулок. Михаил быстро заметил указатель.

пер. Якова Агранова.

Михаил постеснялся спрашивать о том, кем был этот Агранов.

– Тебе будет домашнее задание, – начал Владислав. – Когда вернёшься в свою будку, залезь в интернет и почитай биографию Агранова.

– Что за мужик ко мне подошел на остановке? – вдруг спросил Михаил.

– Это голем.

Внезапно Михаил понял, чего он так хочет от жизни.

– А ты мог бы мне так наколдовать девушку? – разгоряченно спросил он.

– Да, – подтвердил Владислав.

– И чтобы она выглядела, как я хочу, чтобы она не устраивала мне скандалов и была мне верна? – Власова трясло от нетерпения.

– Легко. Голем по идеи будет полностью тебе подконтролен. Да и внешность ты тоже можешь менять усилием своей воли. Только зачем тебе это надо? Это же ненастоящая девушка, – Владислав был в недоумении.

– От настоящих девушек только боль и разочарование. А можешь мне двух наколдовать или трех? – поинтересовался Власов.

– Хоть десять.

– Думаю, что пятерых будет достаточно, – Михаил светился от счастья.

– В квартире будет мало места для пятерых тёлок … пойдут разные слухи. Придется переехать загород. Поближе к земле, – подумал Михаил.

– И где находиться объект? – спросил Власов.

– Не знаю. Сначала нужно заехать в театр, – ответил Владислав.

Михаил понял, что они все это время ехали в альтернативный Большой Театр. Здание театра уже хорошо просматривалось. Оно было высечено из красного гранита, Михаилу опять казалось, что здание было сделано из блестящей красной окровавленной плоти. И вот уже был виден фасад. Альтернативный Большой Театр был гораздо монументальней и чем-то напоминал мемориальный комплекс погибшим во Второй Мировой. В окнах горел свет. Здание было украшено барельефами, на которых были изображены металлические солдаты в шинелях и касках с пятиконечными звездами. В твердом волевом напоре их лиц прослеживалось что-то четко инфернальное. Вместо привычного герба СССР на фасаде была установлена гигантская красная пятиконечная звезда, которую на руках держали мускулистые чугунные рабочие. Приглядевшись Власов, заметил, что помимо рук звезда держалась ещё на чьих-то спинах. Власов предположил, что это были спины каторжан и лагерников. Машина остановилась на противоположной стороне улицы, потому что все подъезды к театру были заставлены черными воронками, партийными челеновозами и обычными машинами тридцатых годов.

– Выходим? – спросил Власов.

– Нет. Ждём, – Владислав посмотрел на часы. – Сейчас спектакль кончиться и тогда выйдем.