Нулевые. Затишье перед катастрофой

В конце концов, она смогла стащить с себя платье, а Власов обнаружил, что у неё ко всему прочему имелся и платиновый лифчик с драгоценными камнями и татуировка. Змея обвивала её правую ногу с уровня талии. Старые татуировки она видимо свела. Анна выглядела ещё желанней, чем в своих клипах.

– Борька называет меня золотой девочкой, – Анна встала и рассмеялась.

      Левой рукой она прикрывала своё причинное место. Анна поцеловала Власова в губы, Михаил почувствовал вкус коньяка и прилив крови к низу живота.

– А вот, – Анна поцеловала его в шею и стала медленно расстёгивать его рубашку, – Сколько тебе было лет, когда мы познакомились?

      Она отвлеклась, заглянула ему в глаза и ехидно ухмыльнулась.

– Столько сколько надо.

– Значит, на труселя не хватило денег или они не входили в комплект? – поинтересовался Власов.

Анна старалась не отвлекаться на шуточки и раздевать Власова, но потом всё же отвлеклась и дала хохоту вырваться.

– Ох, блин, нет. Трусики сломались, – она снова рассмеялась.

Анна села на кровать, кое-как прикрылась платьем и вытянула правую ногу.

– Знаешь, как мы с Борькой назвали змеючку?

– Не имею понятия.

– Георгинка, – она приподнялась, чтобы поцеловать Власова в губы.

– Надо было назвать её Анечка, – пошутил Власов.

– Мы назвали её в честь моей мамаши.

Анна обнимала Власова, нескромно пытаясь повалить его на постель.

– Всё, хватит. Я не буду с тобой спать, – Михаил избавился от её объятий, а потом толкнул её, она повалилась на кровать.

– Блин, хватит уже строить из себя честную герцогиню! Тебе не нужна твоя Настя или как там её? – она села на постель, скрестив ноги. Её крашенные темные волосы растрепались, а на лице появилась нахальная ухмылка.

Власов был уже сильно пьян и не мог хорошо себя контролировать. Так что новая попытка Анны сблизиться с ним оказалась удачной. Она засунула руку ему в трусы, попутно обняв его другой рукой и поцеловав в губы. Власов почувствовал вкус коньяка. В порыве страсти Анна с жадностью снимала с него одежду. Власов уже не мог сопротивляться своим желаниям и, в конце концов, поддавшись искушению, обнял Анну. В водовороте поцелуев они повалились на постель. Они наслаждались друг другом, пока могли. Михаил уже успел забыть, какой красивой она была и с какой фантазией умела любить. Как обычно Анна отключилась первой, а за ней последовал Власов. Правда, он долго не мог заснуть от жара тела обнимающей его Анны.

Власову снился сон. Он находился в старой бабкиной квартире. Власов сидел на диване в обнимку с той самой Аней. С его милой гопницей и диким ангелом. У неё была коротка прическа, и на ней был синий спортивный костюм. По телевизору показывали Анастасию. Журналист с микрофоном брал у неё интервью на фоне ночного неба.

– Я хочу поздравить всех нас с этой победой, – говорила Настя.

На ней был строгий костюм. Она носила очки, что придавало ей интеллигентности, и имела привычный для Власова образ холодной зеленоглазой брюнетки. Её черные волосы развевались на ветру.

– Сегодня вся наша страна очнулась от тысячелетней спячки и наконец, покинула стойло дремучести, деспотизма и скотства, чтобы идти к свету свободы, демократии и прав человека. Это не просто победа какого-то протестного движения рассерженных горожан – это общая победа всего народа России! Сегодня все мы сказали окончательное “нет” коррупции и разбазариванию нашей Родины. Сегодня мы окончательно перестали быть быдлом. Перестали быть скотами. Сегодня мы все стали гражданами свободной России! – Настя была неудержимой. – Но наш путь к свободе не был прямым и легким. Он и не будет прямым и легким! Мы знаем, до чего наша предыдущая власть довела страну. Так что впереди нас ждет долгая работа по настоящему поднятию страны. Поднятию страны на европейский уровень, потому что сегодня мы уж точно-то встали с колен!

Власов слышал смеющуюся толпу.

– Настя? – произнес Власов. – Что она делает в телевизоре.

– Это президент, – сухо ответила Аня.

– А как же Национальный Лидер? – удивлённо спросил Власов.

– Кто?

– Ну, Путин.

– Я не знаю такого. Принеси мне таз.

– Что?

– Мне плохо.

– Где таз?

– Он в ванной.

Власов принес красный пластмассовый таз из ванной и поставил его на пол возле Ани. Она встала с дивана, потом встала на четвереньки перед тазиком и принялась рвать. Она выблёвывала из себя струю тягучей коричнево-бардовой жижи. Почему-то Михаил испытывал жалость к ней.

– Тебе плохо?

– Это женское, – сказала она тем же сухим голосом, отвлёкшись от опустошения желудка.

– Что с тобой?

Михаилу показалось, что она упадет лицом в таз, и он схватил её. Руки чувствовали теплый материал дешевого спортивного костюма. Аня повернулась к нему лицом.

– Ты же знаешь, что это прошло, – сказала она.

Вдруг её глаза начали заполняться темно-бардовой жижей, которая потом потекла из них.

– Это тебе уже не увидеть, – говорила она.

Жижа текла из её рта. Власов чувствовал страх, от которого он постепенно просыпался. А когда он проснулся, то мигом наполнился чувством омерзения к себе.

– Нет. Как я мог переспать с этой мегерой. Какой же я жалкий ничтожный человек, – думал он.