Нуменал Анцельсы

— Сперва по табличкам на комбинезонах. Потом такая необходимость отпала. Каждый стал узнавать своего, как мать различает близнецов.

— И что же дальше?

— Это все Арни. — Фил оживился и, смакуя подробности, стал рассказывать. — Чертов солдафон! Именно из-за него ультиматор потом здесь все переустроил. Арни научил своего Бета ржать и фыркать. А как-то раз, придав ему облик коморалиссимуса, поставил на четвереньки, прикрепил к бедрам муляж лошадиного зада, приладил хвост из мочала, способный задираться, кинул на спину седло и, сунув в зубы трензель, с гиканьем и улюлюканьем, колотя пятками по бокам, принялся скакать по периметру. При этом он во всю глотку орал непристойности, выкрикивал боевые кличи, призывал к атаке и заставлял парабиандра издавать задней частью корпуса непотребные звуки.

— Не может быть! — изумился Шлейсер.

— Да. Мы стояли разинув рты и не могли пошевелиться. Ультиматор тоже не знал, что предпринять и какое-то время бездействовал. Через полчаса Арни выдохся и свалился с седла. Но Бет, подгоняя себя ржанием, еще долго продолжал скакать и трубить, теперь уже без команды. Ошарашенные, мы ни во что не вмешивались и ничему не препятствовали. Более впечатляющей картины невозможно представить: скачущий во весь опор парабиандр, на нем фуражка с кокардой, китель, погоны, штаны с лампасами…

Шлейсер от души рассмеялся:

— И вы действительно ничего не могли сделать?

Оживление Фила как рукой сняло:

— Мы здесь, как врачи. У нас не принято без просьбы помогать. Тем более, во что-то вмешиваться. Здесь каждый за себя. — Он напрягся. — И если кому-то взбредет напялить на голову шутовской колпак, никто не вправе ему это запретить. Не нравится — отвернись. Или уйди с глаз. Благо, что места — немеренно.

Шлейсер смешался:

— Понимаю. Просто не привык еще. Не вошел, так сказать, в колею. Но откуда взялся Дзетл?

— После того, как Арни утихомирился, ультиматор отдал распоряжение отключить парабиандров, смягчился Фил. — Но Тиб уговорил Совет. И одного нам оставили. А чтобы ни у кого не возникло желания на него претендовать, его назвали Дзетлом.

— А что с остальными?

— Сначала их хотели отправить в кибернарий, где хранится архивированная робототехника. Но Янз — а дело было еще при нем — был горазд на выдумку. К тому же он оказался ярым таксидермистом: изготавливал чучела местной живности и расставлял их на станции. Парабиандров постигла та же участь. Они были выпотрошены, набиты каскаденианским сеном… ха-ха… и расставлены по периметру.

— Что-то я такого не заметил.

— Это все ультиматор. Он распорядился убрать шедевры Янза и утилизировать их. А жаль. Они так хорошо смотрелись на фоне этой идиотской, до сих пор вызывающей у меня тошноту растительности. К тому же отпугивали стегоцефалов.

— Но они же безобидные.

— Так только кажется. Всякий раз при виде этих гнусных тварей у меня появляется желание взорвать планету.

— А что Янз?

— Янз настолько разозлился, что сжег свои творения, пепел развеял и больше к теме таксидермии не возвращался.

— На этом вопрос с андроидами разрешился?

— Нет. Потом Арни попытался заказать себе герлиандру. Но ему отказали.

Шлейсер этому не удивился. Несмотря на потуги сексологов, вопросы половых отношений в космосе продолжал оставаться достаточно острым. Там где было возможно, космиян комплектовали парами. Там же где нет… Одно время герлиандры, пласт-инджианы и орсеании заменяли на военных кораблях женщин, исполняли их роль. К чему это приводило — нетрудно догадаться. Дисциплина в подразделениях разлаживалась, порой так, что между солдатами вспыхивали ссоры, приказы не исполнялись. Любовные утехи настолько увлекали служивых, что все чаще стали отмечаться случаи нарушения присяги и отказа от сопряженных с риском заданий. В конце концов это безобразие прекратили и вернулись к испытанному правилу: исключить присутствие жриц любви, пусть даже и не настоящих на борту военных космолетов. Что касается исследовательских экспедиций, то их участникам при отсутствии пары и с личного согласия вводились спецпрепараты, понижающие активность половых желез. Другого пути просто не было. И тот, кто определил для себя выбор, связанный с Дальним космосом, сознательно шел на ряд ограничений и сопряженных с ними неудобств. В отношении же частных предпринимателей и просто любителей попутешествовать, то для них в этой части ограничений не было.

Все это Шлейсер знал, но, учитывая нестандартность ситуации, все же спросил:

— Что послужило причиной отказа?

Фил вздохнул и с кислой миной продолжил: