Нуменал Анцельсы (СИ)

«Наверное, и на Земле когда-то так было, — подумалось под очередной то ли порыв ветра, то ли эруптив далекого вулкана. — И пожалуй не раз. Только опять же, вся эта красота разрушалась, уходила на переработку в глубины недр, не оставляя после себя ни следов, ни памяти. Так и человек со своими мыслями и планами: придет… уйдет… На том все и кончается…»

Наметившийся было философский настрой нарушил миарт. От него поступил сигнал о завершении сканирования доступных наблюдению участков рельефа. Далее он известил о выявлении в полутора километрах к югу характерных для данного типа формаций акцессорных комплексов.

«Похоже, здесь должны быть изумруды, — отметил Шлейсер. — Или на худой конец аквамарины. Пока не стемнело, надо прогуляться и если повезет — приготовить подарки». С этой мыслью он засек переданные миартом координаты, после чего перебрался на гранитный увал, где в отполированном ветрами кристаллическом субстрате, без всякой связи с составом, структурой, трещиноватостью тоже “плавали” приличных размеров берилловые “бревна”, и заторопился к ярко-рыжей проплешине на соседнем склоне…

Следующий день начался с рутинной работы. Чтобы найти здесь то, чего вполне могло не оказаться, предстояло просеять триллионы бит неоднозначной информации.

Исходной предосновой “унипринажа”, несмотря на крайнюю степень его ненадежности, считалось наличие в атмосфере кислорода, метана, аммиака, других связанных с жизнедеятельностью газов, и свидетельство того, что эти газы восполняются. В принципе, этого достаточно. Но вот найти прямые доказательства того, что такое восполнение происходит витагенным путем — задача в условиях потенциально преджизненных ситуаций практически невыполнимая. Оставались только косвенные методы, число которых составляло не один десяток, а суммарная эффективность — “ноль дым” процентов.

Почему экзобиологи вообще зацепились за Геонис? Что послужило причиной для развертывания здесь полномасштабной исследовательской программы?

Прежде всего, за планетой тянулся шлейф из истекающей в космос атмосферы, в котором были обнаружены углеродсодержащее комплексы, пусть и простые, но вполне достаточные, чтобы говорить о совершающихся здесь неких нетривиальных превращениях. Пользуясь случаем, панспермисты в очередной раз задудели в свои панспермистские трубы. Они быстро нашли аналогию между тем, что обнаружили на Геонисе и таким же атмосферным шлейфом Земли, где как известно, вследствие электростатической левитации микроорганизмов, то есть их способности наэлектризовываться и под воздействием электромагнитных полей преодолевать силы тяготения, на пылевых частицах обитают некоторые виды спор и бактерий. При этом они полностью игнорировали факт, что даже самые неприхотливые органоструктуры за пределами атмосферы не только не хотели размножаться, но и вскоре погибали. В тираж снова вышла гипотеза, что все живое и предживое может прижиться на других планетах, окажись те на пути распространения таких шлейфов. Может, посеянный этой возней ажиотаж и не вызвал бы в среде палео-неокосмологов резонанса, если бы во главе развернувшейся кампании вновь не выступил все тот же плутоватый энерготерик Зопплби, по инициативе которого они когда-то были засланы в злополучный пелленариум Фоггса. Впрочем, о Зопплби и его теории можно было думать что угодно, но Геонис и в самом деле заслуживал внимания экзобиологов. Плотность атмосферы, климат, набор химических соединений, планетарный геотектогенез — все это во многом сходилось с тем, что когда-то было на Земле. И потом — здесь была вода. Пусть даже не в таком количестве, как на той же Земле или Каскадене. Но именно та самая вода, без которой трудно вообразить структуру какой-либо формы жизни.