Нуменал Анцельсы (СИ)

Относительно термодинамической характеристики нуменального окрестья автоматы ничего вразумительного сказать не смогли. Разве что подтвердилось известное: в периферической части номы (на глубину лазеры проникнуть не смогли) отмечался дичайший разброс температур вакуума — от абсолютного нуля до пяти миллиардов кельвинов. И это при том, что космическая среда оставалась практически холодной. Причиной казалось бы очевидного несоответствия являлись генерируемые ксеноидом частицы сверхвысоких энергий, которые (как уже отмечалось), в связи с отсутствием в вакууме другого вещества, при соударениях как раз и выступали в роли температурного критерия среды.

Разведка зондами тоже себя не оправдала. Два аппарата, отправленные в сторону фиолетового монстра, канули в shasm,у ^[129], отдалившись всего на полторы световые минуты. Что с ними произошло, осталось загадкой. Они исчезли с экрана локатора, по сути не успев ничего передать.

Однажды на границе видимости Астьер вроде бы зафиксировал смутные контуры какой-то крупной неоднородности. Хотели направить туда зонд. Но пока готовились, размышляли — произошел всплеск нуменального излучения, в результате чего призрачное видение пропало и больше не появлялось.

На исходе седьмого дня экипаж собрался в командном отсеке. Подготовительный период завершился. Настало время действий.

Собственно, кампиоры могли принять только три решения: продолжить продвижение в неизвестность, оставаться на месте или же прервать далеко не просто начавшуюся экспедицию.

Обсуждение начали с общих тем.

Аина выразила опасение относительно возможностей защиты “Ясона” при проявлении признаков хронопространственной ремодуляции.

— Можно ли уберечься от воздействия паратропической системы, частью которой, по словам Гриты, мы уже стали? — спросила она, адресуя вопрос прежде всего к Снарту.

— Вряд ли, — ответил универсал. — Надежда разве лишь на то, что в случае сближения с нуменалом развертка дополнительной мерности будет происходить постепенно и у нас будет возможность это почувствовать.

— А как обеспечить безопасность продвижения в условиях, когда сам не знаешь чего опасаться? — спросил Шлейсер, пока еще смутно представляя трассу предполагаемого маршрута.

— Думаю, такой способ есть, — отозвался Снарт. — Свернутая часть пространства или другими словами свиток добавочной размерности — это прежде всего колоссальнейшая энергетика содержащейся там компоненты, природа которой, как известно, отличается от гравитации и электромагнетизма. Эта энергетика удерживает свернутое измерение от реализации в стандарте континуального распределения. Только этим можно объяснить тот факт, что, обитая по сути дела в многомериуме, мы этой многомерности не ощущаем. Но в экстремуме, создающемся хотя бы по вине той же гравитации, структура континуума может не то что искажаться, а в полном смысле трещать по швам, что в свою очередь дает возможность одному или сразу нескольким измерениям, сбрасывая излишек энергии, облекаться в те или иные “одежды” физического мира. Эти излишки и должны указывать на местонахождение линии раздела.

— По моим расчетам, на границе гало нуменал окружен силовым экраном, — отметила Сета и обвела вирт-курсором круг на призмоскопическом изображении метатропной зоны. — Похоже, в словах Снарта есть определенный смысл.

— Именно так, — без колебаний объявил универсал. — А “черный туман” — это область пусть даже искаженного, но все же цельного пространства, в пределах которого, полагаю, “Ясон” может перемещаться.

— Думаешь, артинатор сумеет уберечь нас от этого клятого квази-мета-параморфоза? — недоверчиво хмыкнул Астьер.

— Вне всякого сомнения, — попытался успокоить его Снарт. — Изменение энергетики вакуума, верней ее экспотенциальный рост, как раз и будет сигналом. Более того, я уверен — войти вот так сходу в полимериум вообще невозможно. Энергетический ток на краю многомерности должен быть настолько велик, что даже мощности “Ясона” не хватит, чтобы его одолеть. Неведомая сила. Она просто отбросит нас. На том все и кончится.

— Почему же тогда другие в сходных ситуациях превращались в экзотов или вовсе пропадали? — возразил Астьер — И потом — что же все-таки случилось с зондами?