Нумерат. Число Консула

Тихий вздох заставил Клима вздрогнуть. Кровь разом застыла в жилах, застопорила движение. Как он проморгал? Как аморф оказался у него за спиной? Клим напрягся всем телом и медленно обернулся (с аморфами резких движений делать не рекомендуется).

Позади стояла тварь… нет, пока ещё существо, почти человек. Среднего роста, угловатое, щупленькое, рыжеволосое. Футболка висела на один бок, оголяя острое белое плечо в каплях багровой слизи.

Девчонкой когда-то была, совсем недавно. Пару часов назад.

Она посмотрела Климу прямо в глаза. Спокойная, мертвецки спокойная. Кто-нибудь бы сказал – безобидная, но нет, не безобидная.

– Кит не хотел меня отпускать. – От её тихого мелодичного голоска желудок Клима непроизвольно сжался. – Но я всё равно ушла, а Кит остался. Надеюсь, он не умер. Я его с балкона столкнула.

Клим промолчал: никогда ещё аморфы с ним бесед не вели, обычно сразу нападали, а эта разоткровенничалась… и уже убить успела. Кита какого-то. В море, что ль, была?

Клим опустил левую руку вниз, иглы скользнули по пальцам, готовые к бою. Он повёл плечом, присогнул ноги в коленях, но не нападал. Сам не понял, почему медлит. Один удар в район ключицы – и аморф в отключке, а потом – прямиком к Консулу.

Рыжеволосая продолжала пялиться, её «безобидный» взгляд пробирал до всех без исключения нервных окончаний.

Ну, что ж. Начнём.

Клим молнией подскочил к твари, точным движением правой руки оттянул вверх её подбородок, даже опомниться не успела, а левой прицелился в белую тонкую шею. Иглы пошли вперёд (сейчас опять испачкается багряной слизью, и одежду придётся выбрасывать).

Но тут спину обожгло жаром.

От неожиданности и слепящей боли Клим выгнулся, аж позвоночник хрустнул. Осознав, что кто-то двинул его по спине, он отшатнулся в сторону. Из темноты на него снова обрушились удары, один за другим. Чья-то бейсбольная бита опускалась и поднималась, мелькала в свете фонаря, как маятник, туда-сюда. Сначала попали по плечу, следом чуть череп не разнесли.

Нападающий – высокий, в толстовке с капюшоном, натренированный, хлещет и хлещет, не разбирая, на кого покушается.

Клим резко присел и ударил парня ногой чуть ниже коленной чашечки. Сильно ударил, прицельно. Тот взвыл, поджал ногу и ухнул на асфальт, отбросив биту. Неожиданно к стонущему парню бросилась рыжеволосая.

Клим опешил: она что, ему сочувствует? Она же аморф. Ей не до этого должно быть.

– Кит, Кит… – забормотала та. Вполне нормальным человеческим голосом. Приятным даже.

– Кошка, ты как? – спросили с пола. Тоже вполне нормальным голосом.

Клим щурился, оглядывая то одного, то другого непрошеного гостя. Кит, Кошка – ну и имена у них. Он продолжал молчать. И наблюдать.

Наконец, парень поднялся, потирая ушибленную голень, попытался наступить на ногу, опять застонал и замер, как цапля.

– Больно? – спросила его рыжеволосая (будто три секунды назад не была аморфом и наивно полагала, что все разом забыли тот неприятный момент).

– Заживёт, – пропыхтел парень, косясь на обидчика.

Девчонка обернулась на Клима.

– Скотина. – Сказала так, будто в лицо ядом пульнула. – Ты моего брата чуть инвалидом не сделал.

Тут уж Клим молчать не стал.

– Ты ж его сама с балкона скинула.

– Мы на первом этаже живём, – ответил за девушку парень. – Повезло мне.

Кажется, на Клима он нападать не собирался, но добродушным тоже не выглядел. Весь поджался, подсобрался, хоть и на одной ноге стоял. Капюшон слетел с его головы, взъерошив белобрысую макушку, взгляд наполнился презрением и решимостью.

От такого переростка можно ждать, чего угодно: высокий, на голову выше Клима, да ещё и с битой. Причём использовал её он как-то нестандартно, будто шпагой размахивал. От того Клим и не сообразил сначала, как отбиваться. Первый раз на него «мушкетёры» нападают.

– Ты к моей сестре зачем полез? – В голосе парня засквозила угроза и неприязнь. Брезгливость даже. Он, вероятно, считал, что Клим помышляет чего недоброе с его сестрой совершить.

Да ну. Кому эта склизкая тварь нужна? Разве что Консулу.

– Она отрицательная, – коротко ответил Клим. – Глянь, у нее метка на запястье. Черта. Минус, то есть.

Парня ответ не устроил, совсем не устроил. Он поднял биту с пола, размял шею, бросив своей одержимой Кошке:

– Будь здесь, – и двинулся на Клима.

– Лучше не нарывайся, покалечу, – ощетинился тот, держа наготове левую руку.

– Моя сестра не в себе. – Белобрысый говорил отчётливо, тщательно выговаривал слова и продолжал наступать, крепко сжимая биту. – А ты хотел, – он поморщился, – хотел ею воспользоваться. Я таких сволочей знаю.

Клима передёрнуло. Оправдываться он не собирался, но сообщить плохие новости горе-защитнику рыжеволосой девчонки всё же пришлось:

– Я повторяю: она отрицательная. Минусовая. И это не лечится. Это случайно и навсегда.

Парень усмехнулся.

– Некоторые переломы тоже не лечатся. Не случайно, но тоже навсегда. Слыхал?

Резкий взмах биты над головой. Клим отскочил. Опять взмах, со свистом. И снова белобрысый тычет блестящей лакированной деревяшкой, как заправский мушкетёр. Теперь-то все его удары проходили мимо, но парень всё равно не унимался.