Нумерация с хвоста. Путеводитель по русской литературе

Это уж точно. Болмат дальновидный, с безупречным чувством юмора, аппетитом к абсурду и языковым слухом писатель, чья всегдашняя кокаиновая ясность ума и склонность к метафизике, однако же, губительно сказывается на его способности выбирать тему повествования: он слишком уверен, что для проникновения в суть вещей годится любой, пусть даже совершенно тривиальный или нелепый фрагмент вселенной, в Германии, в России – неважно. Может быть, так оно и есть, но на выходе роман больше похож на изящно сложенный пасьянс, чем на экспедицию в сердце тьмы, каковым – в идеале, по крайней мере – является всякий Настоящий Роман. История про тонну кокаина и кризис европейской семьи (во всех смыслах, в том числе и метафорически, Евросоюза: к семье имеют отношение немцы, русские, евреи, албанцы, украинцы, африканцы) подошла бы для рассказа – а еще лучше для сценария комического телесериала; но от 400 страниц и подзаголовка «роман» ждешь большего.

Обвинение в «мелкотемье» не стоило бы и ломаного гроша – ну да, что ему, про БАМ, что ли, писать? Ради этого он, что ли, в Германию уезжал? Не стоило бы, если бы не скорость выветривания этого романа – легкий, летучий, эфирный, он вообще не задерживается в голове.

Дмитрий Колодан «Другая сторона» «АСТ», Москва

Автору двадцать девять лет, и, принимая во внимание живость его воображения, отменный языковой слух и остроумие, нельзя не заметить, что в его фамилии слышится скорее «колдун», чем «колода»; неплохо для писателя-фантаста.

Титул «Другая сторона», среди прочего, обозначает не названное, но и никак не закамуфлированное место действия – Америку: «другая страна», полуфантастическое, голливудизиро-ванное, утопающее в собственной мифологии государство, в котором «невозможное» иногда – редко, но все-таки – достигает статуса реального; об этом и роман.

Нанкет Лоу, главный герой романа, житель мегаполиса Сан-Бернардо, – специалист по спецэффектам в низкобюджетных триллерах; его сфера ответственности – бутафорские чудовища; на визитке у него написано «укротитель аллигаторов», но вообще-то он инфантил-недотепа – ну и модернизированная версия образа «рыцарь-бедный». Цепь странных событий приводит к тому, что Нанкет принимает решение съездить в свой родной городок, где не был много лет.

Спектр – стивенкинговско-дэвидлинчевское местечко, очень типичное, с особой атмосферой; количество персонажей-эксцентриков зашкаливает. Как и в Сан-Бернардо, здесь творится что-то неладное. Собственно, роман есть расследование – убийства, а также, косвенно, странного исчезновения отца Нанкета – обнаружившего, что именно в Спектре находится Истинный Полюс – «точка, в которой невозможное достигает своего максимума». Этот «полюс оживляют фантазии», здесь можно выскочить «на другую сторону», «открыть дверь несуществующего дома».

Мир «Другой стороны» отличается от «нашего», как газированная вода от обычной, – та же основа, но оживленная за счет миллионов пузырьков – абсолютно неправдоподобных, явно выдуманных и пощипывающих язык историй и историек; и именно на них-то – то есть на откровенные выдумки, бутафорию, дешевые спецэффекты – и обращаешь внимание. Описанные события озадачивают именно потому, что совсем уж «сказочное», драконы и принцессы, соседствует с совсем тривиальным – роман выглядит как человек, обутый в непарные ботинки. Кстати, «трюку с разными ботинками Нанкета научил отец»: «Представь: посмотрит кто, а у тебя на одной ноге сапог, на другой калоша. От этого люди теряются. Что это? Новая мода? Или ты не заметил? Ну нельзя же не заметить, что на ногах разная обувь. А вдруг это какое-то тайное общество?..»

Роман производит впечатление напичканного цитатами; здесь «слышны» Кэрролл, Толкиен, Стивен Кинг, Баум и Волков, Берроуз, Нил Гейман и даже Шекспир (среди персонажей фигурирует ведьма по фамилии Сикоракис и ее отвратительный сын Калеб – Сикоракса и Калибан из «Бури»). Легко прощупываются самые классические, базовые сюжеты: история про возвращение, про поиски отца, про (мнимое) самоубийство бога, про поиски сокровища. «Другая сторона», по существу, – центон из чужих сюжетов и мотивов. Однако к роману Колодана не существует универсального ключа, текста-кода; смысл этой литературной кадрили скорее в том, что нам все время напоминают о существовании более «высокобюджетного» контекста, «настоящей» мифологии – которой, комическим образом, соответствуют нелепые события в романе; так обнажается ирония ситуации.

По сути, перед нами модернизированная версия Рыцарского Романа – который может сейчас существовать только в виде пародии; и это не похоронный звон по жанру – а наоборот, эффективный способ регенерировать его на современном материале.