Нумерология

Эти философские схемы познания упоминаются в древнем трактате «Цзо чжуани» (510 г. до н. э.): «От рождения вещам присущи двоичность, троичность и пятеричные свойства вещей и явлений участвуют в их кармическом развитии, обеспечивают само их существование, бытие». И далее: «…человек двоичен в обладании левой и правой половинами тела, Небо троично в обладании тремя ориентирами – Солнцем, Луной и созвездиями, Земля пятерична в обладании пятью элементами» (цит. по «Учению о символах и числах», с. 93).

Понятие о пяти элементах и пятеричной системе приобретает особый резонанс в греческой и китайской философиях, так как входит в состав фундаментальных нумерограмм – триграммы, гексограммы, в схемы ло шу, хэ ту, инь-ян, у син и другие построения, используемые в нумерологии.

Напомним для сравнения. Китайские философы признавали следующие пять элементов мироздания (пять стихий): Вода, Огонь, Дерево, Металл, Почва. Греческие философы говорили о четырех элементах: Вода, Воздух, Огонь, Земля.

Некоторые философы Греции тоже выделяли пятый элемент, качественно отличающийся от четырех элементов («маргинальный элемент»): Платон (427–347 гг. до н. э.) упоминает о нем в трактатах «Тимей» и «Послезаконие», а Аристотель (384–322 гг. до н. э.) – в трактате «О небе». Однако их взгляды не поддержали другие греческие философы, и более признанной в Европе осталась четырехэлементная система сотворения мира.

Из четырех философских элементов мироздания один греческий элемент – Воздух – отсутствует в китайской пентанаде, а двух китайских элементов – Дерева и Металла – нет в греческой тетраде. Не тождественны понятия греческой «Земли» и китайской «Почвы» (Кобзев). Такие различия в восприятии построения мира восточными и европейскими философами связывают с особенностями генетического развития их научного воззрения. Так, Аристотель в «Метафизике» писал, что греческий четырехчленный набор сформировался в трактатах Эмпидокла после того, как тот или иной ведущий философ древности признал каждый из его компонентов в качестве единого общемирового субстрата: Фалес – Воду, Анаксимен – Воздух, Гераклит – Огонь, Ксенофан – Землю. Китайский же пятичленный набор явился результатом не синтеза, как у греческих философов, а анализа составляющих мироздание элементов, то есть результатом выделения из более обширного перечня основных категорий. Причем ни один из китайских элементов ни до, ни после его формирования не считался единым общемировым субстратом.

«Да этого и не могло быть, – пишет Кобзев, – поскольку, с одной стороны, составляющие его элементы суть таковые не в субстанционном, а в функциональном смысле (их роль зависит от философских операций с категориями – прим. авт.), с другой стороны, в качестве единого общемирового субстрата китайские мыслители рассматривали пневму – ци, аналог того Воздуха, который как раз отсутствует в их наборе» («Учение о символах и числах», с. 288).

При некотором этимологическом сходстве китайского и греческого термина «элемент» имеется его философское отличие от индийского аналога «бхута» (от глагола «быть»). Греческое понятие «элемент» имеет некоторую близость к индийскому понятию «бхута», материализующему результаты какой-либо деятельности человека или природы. У греческих мыслителей элемент «Вода» связан с водой как с субстанцией. С точки зрения китайских философов, элемент «Вода» связан с водой лишь функционально и имеет резонанс с такими понятиями, как весна (весной тает снег, превращаясь в воду), восток (многие реки несут свои воды с востока с учетом вращения Земли) и т. д.

Греческие и китайские названия элементов, составляющих мироздание, а точнее – проявление жизни, не следует понимать узко, только буквально. Это, как и числа, тоже символические философские категории. В отличие от китайских, греческие философы под элементами мироздания подразумевали скорее материальные составляющие сути вещей. Эти различия философского восприятия мира отражались на нумерологических истолкованиях. Так, у европейцев нумерологические схемы чаще предсказывали материальные изменения в жизни человека, а китайские нумерологи делали акцент на деятельности человека, выделяли силы, способствующие материализации результата его деятельности, а не сам конечный результат.