Нумерос: Дымящийся щит

– Один из иностранцев на службе у русского царя. Затем он вернулся на родину и написал воспоминания. А Штаден лично знал Елисея Бромелия…

Глава 5 Александрова слобода.

Москва.

Агенты Амадея фон Варцлава.

15 сентября 2002 год.

Эльвира ответила на звонок шефа.

Она доложила Амадею фон Варцлаву о том, что произошло:

– Мы проверили версию, и сведения в книге Звягина полностью подтвердились.

– Я знаю это. Но задание провалено, Эльвира!

– Не поняла вас, шеф?

– Вас с Борисом выбросили из прошлого! И теперь сосуд Звягина спрятан агентами Черного адепта.

– Но мы с Борисом были там первыми.

– Вас выбросило из прошлого, Эльвира, – повторил Амадей.

– Чёрный адепт сделал это?

– Он только выкинул вас, а затем сработали его агенты. Они были рядом с тобой.

– Рядом?

– Руководствовались повестью Звягина!

– Я ничего не чувствовала.

– Они научились работать, Эльвира. И сейчас Чёрный адепт идет на шаг впереди нас.

– Значит кто-то из них, был агентом Нумерос? Один из стариков, или напарник водителя. Наверное, историк. Там был старик-историк. Тот самый, который просчитал нам пергамент.

– Возможно.

– Но почему я ничего не чувствовала?

– Чёрный адепт играет совсем не по тем правилам, что ранее. Он использует силу Дымящегося щита.

– А ваш агент? Ваш агент среди Нумерос?

– Не поможет.

– Почему?

– Чёрный адепт ведет сейчас отдельную игру. Не думаю, что он станет кого-то в это посвящать. Он желает взять реванш.

– Тогда позвольте действовать нам с Борисом!

– Как?

– Борис предложил рискованный план. Погружение в год, которым датирован пергамент, который мы нашли в 1968 году.

– Но не вы читали пергамент, Эльвира. Кто поручится за точность текста? Если бы этот документ был у нас, тогда иное дело. Но воспроизводить его по памяти рискованно.

– Но я проверила все сведения о лекаре царя Елисее Бромелии и Марфе Собакиной. Я смогу задать точки Погружения!

– Борис готов рисковать? – спросил фон Варцлав.

– Да. Я задам точки Погружения! Координаты уже уточнены. Вектора в нестыковках в пределах 35%. Синхронизатор отклоняется в пределах 10%. Можно рисковать, господин Амадей.

– Хорошо.

– Вы даете добро?

– Да. Готовь Погружение.

– Для нас двоих? Я хочу пойти с ним.

– Погружайтесь вдвоем! Даю свое согласие…

***

Александрова слобода.

1571 год.

Эльвира очнулась в большом тереме, богато украшенном дорогими тканями и коврами.

Рядом с ней стояли три молодые девушки в цветастых сарафанах и высокий плотный мужчина лет 50 в дорогом парчовом кафтане.

Она совершенно не могла понять, в чьем теле она находиться, ибо все воспоминания этой молодой женщины были для неё закрыты. Эльвира поняла что это «отторжение». Такое бывает при рискованных Погружениях.

Мужчина смотрел на неё с угрозой. Он чего-то ждал.

– Ты не передумала? – спросил он. – Или мне еще раз пройтись плетью по твоим плечам?

Эльвира не могла ничего ответить. Она только почувствовала боль на спине и поняла. Этот человек только что хлестал её тело плетью.

– Молчишь? Не желаешь привести род Собакиных к величию? Нет?

– Я? – решилась проговорить Эльвира.

– Ты! Не меня же царь избрал себе в невесты! Ты одна из 3 тысяч девок, что прошли перед царем на смотринах! И он избрал тебя, дуреха! А ты мне говоришь, что тебе он не по нраву. Молодого царевича захотела? Так?

– Но, я… – снова попыталась что-то ответить Эльвира, но мужчина снова прервал её.

– Хватит! Ты станешь женой царя Ивана, Марфа! И не дай тебе господь, хоть слово сказать против! Ежели он узнает про то – нам всем Собакиным голов не сносить! А так поднимемся высоко как царские родичи. Царь меня в бояре скажет. Меня и твоих дядьев…

***

Борис очнулся в кровати, если соломенный топчан можно было так именовать. На нем был старый полушубок, ибо в сыром помещении, где он спал, было не слишком уютно.

– Очнулся? – раздался рядом с ним скрипучий и мерзкий голос. – Пора.

– Что? – Борис резко обернулся и посмотрел на коренастую фигуру рядом с собой.

– Вставать пора говорю. Дело ждет. Сейчас сам Григорий Лукьянович пожалуют. И вздернем вчерашнего на дыбу.

Борис не мог извлечь из головы человека, в тело которого попал, ничего. Все его воспоминания оказались закрыты. Но он понял одно – он подручный палача. А палач этот работает с самим Малютой Скуратовым.

– Ну, чего губешки разлепил, паря? Али позабыл ремесло наше? Не для себя стараемся, но для царского величества. Эх, грехи наши тяжкие, – палач перекрестился и прошептал молитву.

«Вот так попал! – подумал Борис. – Ничего не знаю про этого человека рядом со мной. Даже как его зовут не в курсе. Но это можно выяснить».

– Идем, приготовим все. А то Григорий Лукьянович осерчает. Сейчас узника приволокут. А ты заметил, паря, какая рожа-то у него?

– У кого? – переспросил Борис.

– У того, кого пытать станем сызнова. Вчерась его мытарили сердешного. Ни стона не проронил. И это самому Малюте Скуратову-то, у которого камни говорят. Крепкий человечина. Но рожа у него бесовская. Истинно говорю тебе.

Борис посмотрел при свете факела на лицо палача и подумал: