Нумизмат

«Опять, наверное, эта „банда“ пришла поливать цветы», — подумал было Силин, но дружный девичий визг окончательно вверг его в недоумение. Нумизмат абсолютно точно определил, что визжали девки от восторга, но по какому поводу? Любопытство и какая-то слабая, интуитивная надежда заставили Михаила, превозмогая боль и слабость в разбитом теле, поползти к вентиляционным отдушинам. Надо было во всем разобраться.

Когда человек долго работает на одном месте, то становится самоуверенным, считает себя невероятно классным, незаменимым специалистом, до тонкостей разбирающимся в своём деле. Это хорошо знают армейские старшины, время от времени говорящие какому-нибудь зарвавшемуся «черпаку»: «Борзеть начал, Иванов! Что, службу понял?»

Точно так же гибнут старые, опытные электрики, наизусть знающие любые электросхемы, проверяющие фазы в сети согнутым указательным пальцем и «влетающие» на смертельное напряжение только из-за излишней самоуверенности и халатности.

Сергей Мотыгин не преминул воплотить в жизнь свой идиотский план. Когда в половине первого ночи вишнёвая «девятка» коротко просигналила около ворот вотчины Балашовых, его постоянный напарник и друг Ванька Семенихин просто ахнул:

— Все-таки привёз!

Действительно, во дворе из машины со смехом выпорхнули две длинноногие девицы.

— Привет, мальчики! — закричали они, взмахом руки приветствуя Ивана и второго охранника, того самого Лысого. А из машины уже показался и сам автор идеи и «главный режиссёр» предстоящего «забега в ширину», утяжелённый двумя сумками с выпивкой и закуской.

— Здорово, орлы! — приветствовал он коллег. — Как настроение?

— На сто с плюсом! — восторженно отозвался Иван, пожимая другу руку. Лишь длинный, носатый парень с явно развивающимся облысением не поддержал общего энтузиазма.

— Ну а ты, кудрявый, что не радуешься? — хлопнул его по плечу Сергей.

— Да чего хорошего-то? — уныло отозвался носатый коллега, не отрывая

глаз от подруг, с визгом бегающих по парапету фонтана. — Вы-то веселиться будете, а мне торчать одному в сторожке всю ночь, да ещё, глядишь, начальство нагрянет. Англ вон совсем озверел, за ночь по два раза звонит.

— Да не дрейфь ты! — Мотыгин вытащил из сумки и подал лысеющему пессимисту двухлитровую бутыль пива. — На вот тебе для поднятия настроения. Иди, тащи ключ и не забудь отключить сигнализацию.

Потом он обернулся к другу.

— Ванек, а ты сразу включи сауну. Пусть он только «Фотон» отключит.

Приход весёлой компании и слышал Силин, ну а визг был произведён по поводу падения всей «банды» на суперкровать Балашовых. Вскоре загремела музыка, смех и слоновьи прыжки танцующих перемежались звоном бокалов и хлопками откупориваемых бутылок. Так продолжалось больше часа, затем пары разделились, и Силину, по-прежнему лежавшему около отдушины, довелось прослушать небольшой радиоспектакль с сексуальным уклоном. Примерно через час главному инициатору «пикничка на обочине» надоела и эта часть программы.

— Вань! — заорал он, убавив звуки музыки. — Как там сауна, готова?

— Должна уже! — ответил Иван, не вставая с кровати в голубой спальне.

— Пойдём?

— Айда, только пива захвати побольше!

Силин, слышавший все до последнего звука, торопливо пополз обратно к люку. Это был его шанс, да ещё какой!

Убедившись, что голоса и музыка на этаже смолкли, Нумизмат открыл люк и, прихватив пустую бутылку, начал спускаться вниз. Оказалось, что он не зря опасался «червячной» процедуры. Из короба он вылез нормально, но вот зацепиться за полку не удалось. Ослабевшие пальцы не удержали тело, и Силин с грохотом свалился на пол. Там он пролежал минут пять, не меньше. От слабости кружилась голова, болело ушибленное плечо, а кроме того, Силина волновало, не услышал ли кто странный грохот на втором этаже. Убедившись, что никто не спешит ему на помощь, Михаил осторожно приоткрыл дверь ниши.

Все было тихо и спокойно, где-то далеко играла музыка, доносящаяся до второго этажа совсем слабо. Как раз музыка в этот момент очень мало интересовала Силина. Выбравшись из ниши, он прикрыл дверь и, покачиваясь от слабости, побрёл в ванную. Повернув вентиль, Михаил несколько секунд смотрел, как хрустальная струя воды разбивается о голубоватую поверхность раковины, словно не веря в реальность этого видения. Наконец он подставил под струю рот и пил, пил, пил, жадно, ненасытно, неотрывно. Лишь когда желудок его раздулся до такой степени, что, казалось, вот-вот лопнет, Силин оторвался от струи и посмотрел на себя в зеркало.

Собственный облик ужаснул его. Глаза впали, щеки, и без этого не сиявшие румянцем, провалились, что ещё больше подчёркивалось недельной щетиной. Осторожно потрогав разбитую бровь с засыхающей кровью, Нумизмат невесело усмехнулся: «Да, мне скоро и стрелять не надо будет. Люди, только взглянув на меня, со страху умирать начнут.»

Умыв лицо и наполнив бутыль, Михаил посетил соседнее с ванной комнатой заведение. Естественные отходы удивили его своими малыми количествами. «Тут