Нурсолтан

Кто заботами подавлен,
Тем скажи: «Не вечно горе!
Как кончается веселье,
Так проходят и заботы[9]

».

То, что он потерпел неудачу у беклярибека Тимера, не должно было заставить его опустить руки. Беклярибек – не единственный могущественный владетель степного улуса. Знатный мангыт просто оказался первым на пути у Менгли, и это не повод для расслабления. Завтра же он поблагодарит Тимера за гостеприимство и отправится дальше.

Менгли-Гирей и не заметил, как они с Хусаином оказались на окраине стойбища. Остановились, решая, взять ли коней, чтобы промчаться по степи с ветерком, или отправиться к реке, ведя неспешную беседу. Не сразу услышали тихое девичье пересмеивание, словно кто-то невидимый перекатывал стеклянные бусинки. Менгли обернулся и замер. Перед ним стояли две девушки, но будь ими полна вся степь, в тот миг он увидел только одну. Ту, кто ослепляя сиянием и нежностью тонкого лица, внезапно перестав смеяться, не отрывала от него тёмно-синий взгляд сапфировых глаз. Сердце солтана забилось, словно пойманная в клетке птица, и звенящая тишина воцарилась вокруг. «О Всевышний, откуда в этой степи, в этом насквозь пропахшем дымом и пыльным зноем стойбище явилась пери, достойная быть царицей среди красавиц?! Не могла простая женщина произвести на свет столь прекрасное совершенство. Должно быть, сам Всемогущий Аллах послал на землю лунный луч, а он превратился в девушку, явившуюся передо мной!»

Как сквозь сон услышал он слова Хусаина:

– А это, Менгли, мои сёстры. Смешливая, которая никак не может остановиться, Шахназ, её имя означает «много нежности и ласки». И не будь мы сводными братом и сестрой, клянусь, испробовал бы на себе, так ли уж верно её имя! А вот и любимица, Нурсолтан. Она моя единоутробная сестрёнка, и я люблю её больше всех на свете. Мужчины просто сходят с ума, едва увидев её. Да и наш отец, ты уж не обижайся, Шахназ, любит Нурсолтан больше других дочерей!

– Мне ли это не знать! – Шахназ надула губки, чем сразу заслужила порцию утешений от синеглазого красавца Хусаина.

Они пересмеивались, вспоминали ногайских мурз, ставших жертвами их прекрасной сестры, и не замечали, что главная героиня их рассказов, бессердечная Нурсолтан, не ответившая ни на одно горячее признание в любви, сейчас краснела и трепетала под взглядом крымского солтана.

– Нурсолтан! Нурсолтан, да что с тобой? – Шахназ дёрнула сестру за тонкий жёлтого шёлка рукав кулмэка[10].

И девушка очнулась, взглянула на Шахназ, затем на Хусаина, на смутившегося Менгли. Её взгляд ещё на мгновение задержался на солтане, как вдруг, спрятав лицо в ладонях, дочь Тимера бросилась бежать.

Глава 3

Шахназ вздохнула и откинулась на мягкие шкуры. Нурсолтан, с которой всегда можно было поговорить о чём угодно, сегодня молчала, словно воды в рот набрала. И зачем только Шахназ осталась ночевать в юрте Нурсолтан? Похоже, с тех пор, как сын крымского хана покинул их, её подруга потеряла интерес к девичьим посиделкам. Подумать только, и что Нурсолтан нашла в этом Менгли-Гирее? Шахназ он вовсе не заинтересовал. Менгли всего-то шестой сын хана, а это значит, не быть ему повелителем Крымской Орды. К тому же у Хусаина она вызнала, что солтан уже дважды женат, а кого прельстит быть третьей женой? А вот у Хусаина она согласна быть хоть четвёртой! Шахназ опять вздохнула и произнесла:

– Почему Аллах так несправедлив, надо же было создать такого красивого мужчину и сделать его моим братом.

Нурсолтан прикрыла утомлённые глаза. Она не спала уже вторую ночь, с того самого дня, как узнала от Хусаина, что Менгли-Гирей уехал. Спасительный сон никак не шёл к ней, а она так нуждалась в нём, чтобы хотя бы немного забыть про боль, которая терзала её сердце. Жалобы Шахназ были так привычны, но не ответить на них было неучтиво. К тому же начатый сестрой разговор мог отвлечь от тягостных мыслей.

– Ты как всегда страдаешь о Хусаине? Очнись, сестра, детство закончилось, эти твои игры в любовь с братом смешны.

– Не вижу в этом ничего смешного!

Шахназ обиделась и надула губы, но долго молчать она не могла:

– У нас разные матери, мы с ним совсем не похожи! И почему Всевышнему вздумалось запрещать браки между такими, как мы?

– Шахназ, родная! – Нурсолтан присела рядом, обняла сестру. – На свете так много мужчин. Почему тебе вздумалось влюбиться в собственного брата? Уверена, это просто детские капризы. И Хусаин виноват, вечно дразнит тебя, я обязательно поговорю с ним.

– О нет! – вскричала Шахназ. – Если поговоришь об этом с Хусаином, он станет избегать меня, а я этого не переживу!

Девушка даже топнула ногой, крепко стиснула кулачки. «Совсем как в детстве», – подумала Нурсолтан и улыбнулась. Когда Шахназ не удавалось заполучить то, что она хотела, она топала ногами, грозно сверкала глазами и готова была убить всех нянек.

– Хорошо, Шахназ, ничего не скажу Хусаину, но и ты пообещай, что будешь вести себя благоразумно.

– Как скажешь, – недовольно буркнула Шахназ. – Обещаю быть благоразумной, только это не по мне.