Нужна женщина - настоящая

Само совершенство.

Сажусь на кожаный черный диван, прямо напротив ее головы и не сводя взгляда с ее глаз достаю мытые персики и ложу их рядом с ней, прислоняя к шее, к плечам, пару ложу в ложбинку между сисек. На каждое прикосновение фрукта она морщится, тем более, что они влажные, помытые, сочные, так же как и ее пизденка.

— Раздвинь ноги.

Она моментально подчиняется, и я, нагибаясь, задеваю ее лицо членом, ложу последний персик, прямо вклиниваю, между розовых губок, раздвигая мягкие ткани возле дырочки, катая фрукт по клитору.

Олеся стонет, постоянно трется, ластится, как кошма о мои яйца, сводит этим с ума.

Оставляю персик возле дырки и сам руками свожу ей ноги, сжимаю, вижу, как мнется под давлением фрукт, разбрызгивая сладкий сок и мякоть.

Теперь мякоть ее пизды, так красиво сочетается с мякотью персика.

Поднимаюсь обратно, а Олесю уже трясет.

— Прохор прошу, я больше не могу.

— Ах, ты ненасытная сучка? Терпите, сейчас кончать моя очередь.

— Как… — сипло шепчет она. — Как вы хотите?

— Грубо, чтобы ты визжала. А ты…

Она закусывает полную губу, долго смотрит мне, то на член, то в глаза. Затем берет с ложбинки персик, сминает его в руке, капая соком на живот и тянется к моей члену.

Еще немного, и я не выдержу, что задумала сучка?

Садится прямо, раздвигает ноги широко, роняя мякоть с косточкой на пол.

Липкая рука почти касается елды, сладко его пачкает, срывая с моих губ утробный стон.

Бля, как это охуенно, но не так, как полный покорности взгляд и сиськи стиснутые ее ладонями. Провожу головкой по одному соску, по другому и вклиниваюсь, скольжу между этих доек.

— Я тоже хочу грубо, — шепчет она и раскрывает рот, вытаскивая язык лопаткой.

Это конец, звериные инстинкты заполняют разум, затуманивая его похотью и шумно выдохнув, я хватаю ее за мокрые волосы.

Сжимаю пряди в кулаки и скольжу в тугой ложбинке между сведенных титек, постоянно касаясь кончика ее языка.

Скольжу энергично, чувствуя, что уже скоро кульминация прибьет меня своей силой.

Быстрее. Задевая головкой члена губы.

А

Быстрее, смотря в блядские прекрасные глаза.

Быстрее, рвусь в руки, вижу, как она сильнее сжимает руками грудь, стискивая тем самым и мой член.

Долбю, трахаю эту ошеломляюще ладную суку, готовую выполнить любую мою грязную фантазию, любую извращенную прихоть.

Оставляя одну руку в волосах, я другой обхватываю сразу два соска и приближаю их к другу другу, как букетик цветок.

Быстрее трахаю титьки, хочу уже заменить на рот. Ну же, ну!

— Язык вытащи, сука.

Она дергается, дышит чаще и елозит по скользкому столу задницей.

Скользкому, потому что мякоть персика смешалась с ее соками и вытекает на него.

Быстрее.

Скольжу, ебу уже на грани разумного прямо в рот. Но мне мало, и этого мне чертовски мало.

Отпускаю уже набухшие, покрасневшие соски и сильно шлепаю сиськи рукой, наслаждаясь болезненными криками. И еще раз, хлестко, а потом и по рукам, чтобы убрала их и приняла меня глубоко в рот.

Хватаю ее мягкие мочки ушей и натягиваю рот на член, чувствуя горячую узость горла, ее мычание, и как нос упирается в лобок.

Отпускаю, с громким стоном, даю отдышаться, снова толкаюсь членом в рот.

Ей неудобно, она упирается руками.

— Не мешай, я все равно тебя полюблю в рот!

Шлепаю по рукам и снова начинаю толкаться глубже.

Еще. Еще. Еще.

Вталкиваюсь по самые гланды и держу голову у яиц, рычу выстанывая:

—Траханная шлюха! — и почему от простой ебли в рот, так штырит, почему мне не хочется отпускать ее ни на шаг.

Почему с ней любой оргазм превращается в феерию чувств и эмоций, почему любая фантазия даже не приближается к реальности?

Толкаюсь в рот на нереальной скорости, рычу как долбанный орангутанг наконец кончаю, кончаю, кончаю обильно заливая спермой сладкий маленький ротик, держусь внутри, заставляя проглотить все.

Резко отталкиваю от себя и она отшатывается и почти падает назад, задержавшись на локтях.

Смотрит стыдливо, такого мы еще не практиковали, и розовые щечки будоражат меня еще больше. Сколько ей лет?

Особенно заводит как она медленно, с наслаждением, слизывает сперму с губ.

Невероятно хороша.

Такой бы видеть ее постоянно.

Наклоняюсь и глажу пересохшими губами ее липкие губы, целую нежно, так что она хнычит и закидывает мне руки на плечи, гладит, поднимает вверх, прочесывает пальцами волосы.

Чувствую свой вкус, целую глубоко, потом спускаюсь ниже. Нахожу вишенку соска и чуть сжимаю губами. Она изгибается от ласки, задевая бедром еще твердый член.

— Прохор.

— Да, девочка, а сейчас тебя ждет награда.

Беру, оказавшийся рядом персик, и делю его на четыре части, одну кладу ей в рот, заставляю проглотить и показать язык, что все съела.

Другой долькой вожу по влажной плоти плоти, взбухшему клитору собираю смазку и беру в рот себе, ощущая это невероятное смешение вкусов.

Облизываюсь и наконец, наклоняясь, вкушаю главный десерт на сегодняшнем пиру порока.

Провожу языком по одной складке, потом по другой, ласкаю клитор и повторяю сакральное действие.

И так по кругу, снова и снова, пока Олеся не начинает вскрикивать и сжимать мне волосы сильнее и уже бедрами покачивать в такт движений языка.