Нужно поощрять искусство

   "Каширская старина" шла в среду на масленице. Куваев сильно волновался и несколько раз из-за кулис уходил на свое обыкновенное место, во втором ряду кресел, чтобы удобнее проверить свое собственное впечатление. В двух шагах от него сидел тот самый рецензент, который в прошлом году писал о длинных ногах Елены Михайловны. Куваев почувствовал теперь глухую ненависть к этому ни в чем неповинному человеку, вспоминая предсмертный бред больной. В самом деле, в его руках репутация каждаго артиста, особенно начинающаго, и нет никакой защиты, кроме той же публики, которая еще когда произнесет свою оценку. Это несправедливо, потому что такой представитель захолустной прессы сплошь и рядом бывает порядочной дрянью, хотя могут быть свои исключения, Как везде.   -- Ничего, публика праздничная,-- заметил встретившийся в буфете. Хомутов.-- Все сойдет, как по маслу... Самая благодарная роль, конечно, Живули, и раек будет неистовствовать, как всегда... Вообще, будьте покойны...   Эта утешения даже разсмешили Куваева,-- так смешно Хомутов понимал его хлопоты, как и внезапныя болезни своих примадонн. Они выпили даже по рюмке водки, как заговорщики, и Куваеву передалось спокойное настроение неунывавшаго антрепренера.   -- Кстати, Николай І'ригорьич, я чуть не забыл главнаго,-- спохватился Хомутов, когда они выходили из буфета:-- сегодня Щучка устраивает маленький фестиваль в "Калифорнии", конечно, en petit comité... Вот и приезжайте с своей Варенькой спрыснуть первый успех.   -- Вы ошибаетесь, Платон Ильич: я совсем не настолько с ней близок, чтобы приглашать куда-нибудь...   Хомутов только прищелкнул выразительно языком, что у него означало полное недоверие, и Куваеву сделалось уже совсем весело. "Курьезные люди бывают на свете,-- думал он, сидя в своем кресле,-- у них совсем какое-то извращенное мышление..." Как Хомутов предсказывал, так и вышло: публика приняла Марьицу очень милостиво. Она была, действительно, эффектна в своем русском костюме, так что при первом появлении вызвала одобрительный шопот первых рядов -- этим уже был обезпечен успех. Что всего удивительнее, сама Варенька нисколько не волновалась и провела всю роль до конца почти хорошо, кроме последняго действия, где самый лучший драматический момент совсем "не вытанцовался"   -- Это подлец Червинский виноват,-- обяснял Хомутов, когда Куваев отправился за кулисы.-- Он и себя сегодня не жалел, чтобы подставить ногу сопернице Михальской... Впрочем, чорт их там разберет!.   Когда Куваев очутился за кулисами, занавес был поднять, и участвовавшие в пьесе раскланивались с галдевшей публикой -- Червинский выводил очень эффектно Вареньку и Зайца, а другие выходили сами. M-me Понсон аплодировала из актерской ложи, Дарья Семеновна, с покрасневшим от удовольствия лицом, слушала Астраханцева, который делал резюме спектакля. Заметив Куваева, театральная мамаша издали признательно кивнула ему головой.   -- Поздравляю вас с успехом...-- проговорил голос за спиной доктора.   Он оглянулся -- за ним стоял Заяц, с лихорадочно блестевшими глазами и порывистым дыханием. Девушка вызывающе улыбалась, стараясь закрыть худую руку рукавом кисейной рубашки -- она была в русском костюме, потому что играла Дарьицу. Куваев засмеялся и с комической серьезностью начал благодарить Зайца за участие.   -- Ступайте скорее в уборную: она там...-- не унимался Заяц.   Действительно, в уборной собрались сочувствующие артисты и закулисные "друзья". Виновница торжества сидела усталая в углу, а поздравления за нее принимала Дарья Семеновна, гордая и величественная, как королева. Она с снисходительной улыбкой едва отвечала на поклоны и даже вдруг начала говорить в нос, растягивая слова.   -- Не угодно ли полюбоваться на эту скотинку?-- шептала m-me Понсон, толкая Куваева в бок.-- Вот вам и благодарность... Мак-Магон скоро не будет и смотреть на нас с вами, вот увидите!.. А на Марьице-то ведь все мое: и сарафан, и башмаки, и кокошник... В Ташкенте я производила в этом костюме такой фурор, потому что и сама я тогда была вся в русском вкусе!..   Потолкавшись достаточно за кулисами, доктор собрался уходить домой. Он едва пробился, чтобы проститься с Варенькой, крепко пожавшей ему пуку.   -- Хорошо то, что хорошо кончается,-- говорил точно вынырнувший из-под земли Хомутов и, отведя Куваева в сторону, прибавил:-- Вы куда это, батенька?.. Не пущу... едем в "Калифорнию".   -- Хорошо, но я еду один.   -- Ах, прекрасно: вы невинны, как сорок тысяч младенцев... А чтобы вы не сбежали, то поедете со мной. Подождете?   -- Подожду.   -- Честное слово?..   -- Могу и без него подождать.   Артисты, кутаясь в шубы и пальто, быстро расходились; на сцену потянуло ворвавшимся в дверь морозным воздухом; голос Хомутова раздавался уже где-то под полом. Ламповщик гасил огни. Со стороны партера доносился смутный говор расходившейся толпы, точно с шумом и треском отливала волна прибоя. Сгущавшаяся тьма захватывала весь театр, и только в отворенныя двери уборных вырывались колебавшияся полосы света, да где-то одиноко мигала забытая пьяным ламповщиком сальная свеча.   -- Я сейчас, сейчас!-- кричал Хомутов Куваеву издали и опять исчезал.   Он о чем-то пошептался с Червинским, потом отвел в сторону Астраханцева и, дружелюбно хлопнув его по плечу, минут пять давал какия-то наставления.. Дамы уже уехали по домам, когда Хомутов наконец освободился и вынырнул откуда-то совсем ютовый в путь -- в шубе и шапке, сдвинутой ухарски на затылок.   -- Ѣдем, едем!..-- весело кричал он, подхватывая Куваева вод руку:-- Ух, уморился... Не грешно и отдохнуть, чорт мою душу возьми. Вы довольны сегодняшним спектаклем?   -- Очень...   -- Я говорил вам!   Шел легкий снежок. Приятная зимняя свежесть охватила Куваева, когда они вышли на улицу, где Хомутова уже ждал собственный извозчик. По дороге в "Калифорнию" попалось несколько веселых троек; в одном купеческом доме шел пир горой; где-то замирала и снова поднималась пьяная песня. Подезд "Калифорнии" был ярко освещен, и около него стояло несколько саней. Выскочивший лакей почтительно вытянулся перед Хомутовым и вполголоса проговорил: "все готово-с..."   -- Отлично, а мы сначала все-таки зайдем в бильярдную,-- ответил Хомутов, снимая шубу.-- Не правда ли, милый доктор?.. Время от времени не лишнее встряхнуться...   В бильярдной толкалась пьяная масленичная публика, и сквоз волны табачнаго дыма трудно было кого-нибудь разсмотреть. Навстречу попался Астраханцев -- он был уже здесь. Произошло новое таинственное совещание, причем Хомутов незаметно передал резонеру десятирублевую ассигнацию, которую тот преспокойно засунул в жилетный карман.   -- Идемте за мной...-- проговорил Хомутов доктору, оглядываясь.-- Всё прекрасно, как в первый день творения нашего грешнаго мира.   Они поднялись во- второй этаж, обогнав по дороге какого-то господина, который с петушиной важностью вел под руку двух дам. У всех лица были прикрыты воротниками шуб или спущенными на лоб платками. Где-то в номере слышалась пьяная песня и грохот битой посуды.   -- Вот мы и дома.-- весело проговорил Хомутов, распахивая дверь в крайний номер, в самом конце коридора.-- Тут можно веселиться в совершенной безопасности...   Посреди небольшой комнаты стоял уже сервированный на пять "персон" стол; полуотворенная дверь вела в соседний номер, где царил мягкий полусвет. Очевидно, Хомутов был здесь дома, скрываясь от Мясоедовой. Не успел Куваев хорошенько осмотреться, как дверь распахнулась, и на пороге показался тот самый господин с двумя дамами, котораго они обошли на лестнице. Он посмотрел синими громадными очками на недоумевавшаго Куваева и захохотал: это был Щучка, замаскировавшийся каким-то немцем   -- Ничего нет священнаго для сапера!..-- провозгласил он, протягивая руку коллеге.   Хомутов помогал раздеваться дамам, одна и; которых, конечно, была Заяц, а другая... Варенька.   -- Милыя плутовки хотели сделать нам сюрприз,-- бормотал Хомутов, целуя руки у Вареньки.-- Я чувствую, что начинаю молодеть самым непростительным образом... А я вас, Щучка, не узнал, ей-Богу...   -- Здравствуйте,-- весело проговорила Варенька, первая протягивая руку Куваеву.-- Мы еще не видались с вами сегодня.   Она весело тряхнула головой и засмеялась. Это была совсем другая девушка, и Куваев решительно не знал, как ему себя держать с ней. Его смущало это превращение, и он невольно посмотрел на загадочно улыбавшагося Зайца.   -- Какой вы глупый...-- ласково заговорил Заяц, уводя Куваева в другую комнату.-- Чему вы так удивляетесь?.. Варенька такая же женщина, как и мы грешныя, а в ея годы хочется веселиться.   -- Послушайте, как же Дарья Семеновна позволила дочери?.. Я решительно отказываюсь понимать!   -- Нет, вы решительно злоупотребляете сегодня правом каждаго человека быть глупым,-- смеялся Заяц.-- Мы говорим здесь на "ты",-- это раз, а потом таких два плута, как Щучка и Хомутов, обманут самого чорта...   Задыхаясь от смеха, девушка разсказала, как все устроилось: нужно было спровадить Мясоедову, Мак-Магона и "бедную Лили" в маскарад, а для этого все они получили таинственные billets doux. Червинский интригует Мясоедову, Астраханцев двух остальных. Всего смешнее было то, что, когда Мак-Магон вернулась из театра домой, она сейчас же уложила дочь в постель и сама притворилась спящей, а потом, когда Варенька, в свою очередь, тоже притворилась заснувшей, она с Лили удрали в клуб, что и требовалось. Щучка и Заяц дожидались Вареньку на улице.   -- Тут все и всех обманывают!..-- заключил Заяц.-- Хомутов открыл Астраханцеву и Червинскому специальный кредит для угощения дам, и, вероятно, все они приедут сюда же в "Калифорнию"... Нет, решительно у Хомутова гениальнейшая голова!.. Как это все смешно...   Импровизированное веселье захватило и Куваева, которому сделалось вдруг так легко. Э, все к чорту, в самом деле, необходимо встряхнуться!.. Хомутов председательствовал за столом, посадив направо от себя Вареньку, а налево Зайца; он разсказывал смешные анекдоты, провозглашал тосты, ел за двоих и называл дам своими детьми. С каждой рюмкой вина Куваева захватывала все сильнее та радость, которой он давно не испытывал. Варенька первая пожала ему руку под столом и время от времени смотрела на него такими искрившимися весельем глазами. Вот она какая, эта Варенька, с которой Куваев еще вчера долбил рол Марьицы, как школьник... Кто мог бы подозревать что-нибудь подобное!..   -- Дети мои, веселитесь!-- говорил Хомутов, поднимая стакан шампанскаго.-- Жизнь коротка, а еще Лютер сказал, что тот дурак, кто не любит женщин, вина и песен...   Щучка кричал "ура" и лез целовать Хомутова, называя его самими нежными именами. У Куваева начинала сладко кружиться голова. Откуда-то явилась гитара, под аккомпанемент которой Заяц пел ухарския цыганския песни. Варенька покраснела от выпитаго вина и громко аплодировала каждому куплету. Потом пели все хором, и всем сделалось ужасно весело. У Вареньки был милый голосок, и Хомутов заставлял ее петь под аккомпанемент гитары, на которой играл артистически.   -- Браво!.. ура!..-- кричал Щучка, обнимая Зайца.   Потом все покрылось для Куваева каким-то туманом, и он помнил только, что сидел на диване в следующей комнате, а у него на коленях сидела Варенька и со смехом целовала его прямо в лицо. Пьяный Хомутов спал на диване.   -- Ты меня любишь?-- спрашивал Куваев, привлекая к себе девушку, чтобы она своей щекой прижималась к его лицу.   -- Очень...   Она болтала ногами и так хорошо пела свою любимую песенку:     Только станет смеркаться немножко.   Буду ждать, не дрогнет ли звонок...     -- Милая, милая, как ты хорошо поешь!..-- восхищался Куваев, глядя на нее счастливыми глазами.-- А где Щучка и Заяц?..   Варенька ничего не ответила, а только махнула рукой куда-то в пространство и с улыбкой закрыла глаза.   "Бедная Лили" и Мак-Магон вернулись домой только к утру и обе с трогательным участием поддерживали друг друга, когда проходили в переднюю.   -- А этот подлец Астраханцев чего-то нам подсунул очень крепкаго...-- бранилась m-me Понсон, щупая свою голову.-- Вот от кого трудно было ожидать!..   Мак-Магон на цыпочках пробралась в свою комнату и с нежностью посмотрела за ширму, где на своей кровати так хорошо спала Варенька, раскинув голыя руки на подушке -- настоящая Марьица. "О, она не будет делать ташкентской кампании,-- думала счастливая театральная мамаша, стараясь раздеться неслышно.-- А бедняжка Лили здорово нахлесталась... И еще воображает, что Астраханцев ухаживает за ней, глупая кукла!.."