Нужные вещи

А там посреди дороги стоял человек, подняв обе руки в повелительном жесте. Он был босиком и по пояс голый. Из всей одежды на нем были только штаны цвета хаки с расстегнутой ширинкой и какой-то побитый молью меховой шнурок.

Сердце в костлявой груди Ленни сделало сальто с переворотом, и он вдавил в пол педаль тормоза — обеими ногами, обутыми в медленно разлагающиеся тапочки. Вдавил так, что педаль чуть не коснулась асфальта, и «бел-эйр» остановился буквально в трех футах от человека на дороге, в котором Ленни узнал Хью Приста. Хью даже не сдвинулся с места. Когда машина остановилась, он быстро подбежал к водительской дверце. Ленни сидел и таращился на него, судорожно прижав обе руки к байковой фуфайке и пытаясь понять, разорвалось у него сердце или еще нет.

— Хью! — выдохнул Ленни. — Какого дьявола ты вытворяешь?! Я тебя чуть не переехал! Я…

Хью открыл водительскую дверцу и попытался влезть внутрь. Облысевшее боа у него на шее качнулось вперед, и Ленни отшатнулся. Оно было похоже на полусгнивший лисий хвост, почти лишенный остатков меха. К тому же от него воняло.

Хью схватил его за грудки и выволок из машины. Ленни взвизгнул от ужаса и негодования.

— Извини, старичок, — сказал Хью бесстрастным голосом человека, у которого есть проблемы побольше этой. — Мне нужна твоя машина. Моя немножечко… не работает.

— Не смей…

Но Хью все-таки посмел. Он швырнул Ленни через дорогу, словно старик был мешком тряпья. Когда Ленни приземлился, раздался отчетливый хруст, и его возмущенные вопли сменились скорбными, плаксивыми криками боли. Он сломал ключицу и два ребра.

Не обращая внимания на крики старика, Хью сел за руль «шевроле» и надавил на газ. Двигатель взвыл, словно от удивления, и из болтавшейся на честном слове выхлопной трубы вырвалось облако синего дыма. Хью поехал вниз по склону холма и успел набрать пятьдесят миль в час раньше, чем Ленни Партридж сумел перевалиться на спину.

4

Энди Клаттербак свернул на Касл-Хилл-роуд примерно в 15.35. Он проехал мимо старого масложора Ленни Партриджа и не обратил на него внимания; мысли Клата были полностью заняты Хью Пристом, а старый ржавый «бел-эйр» был совсем из другой оперы.

Клат не имел ни малейшего представления, как и почему Хью Прист может быть связан со смертями Вильмы и Нетти. Ну и ладно — он простой солдат, и ему не надо думать. Как и почему — это работа других, и сегодня он был доволен таким раскладом, как никогда. Он знал одно: Хью — грязный пьянчуга, которого не исправили годы. Такой тип способен на все… и особенно хорошо надравшись.

Он скорее всего все равно на работе, подумал Клат, но, приближаясь к развалюхе, которую Хью называл своим домом, все-таки отстегнул хлястик на кобуре служебного пистолета. Просто на всякий пожарный. И тут он заметил солнечный блик, отразившийся от стекла и хрома автомобиля, стоявшего у дома Хью, и его нервы напряглись, как телеграфные провода при сильном ветре. Машина Хью стояла на месте, а если чья-то машина стоит у дома, то ее хозяин, как правило, находится в доме. Это непреложный факт провинциальной действительности.

Когда Хью уходил из дома пешком, он повернул направо, в сторону холма. Если бы Клат посмотрел в том направлении, он бы заметил Ленни Партриджа, лежащего на бруствере дороги и копошащегося, как цыпленок, принимающий пылевую ванну; но он туда не смотрел. Тонкие, птичьи крики Ленни доходили до ушей Клата, но проходили сквозь мозг, не вызывая ни малейшего отклика.

Перед тем как выбраться из машины, Клат достал пистолет.

5

Уильяму Тапперу было всего девятнадцать, и он никогда бы не стал лучшим студентом Кембриджа, но ему все же хватило ума насторожиться, когда Генри вошел в «Тигра» в двадцать минут четвертого в последний день тихого, мирного существования Касл-Рока. Ему хватило ума и для того, чтобы понять: лучше не спорить и отдать Генри ключи от «понтиака». В таком состоянии Генри (который в других обстоятельствах был лучшим боссом из всех, на кого Билли когда-либо работал) просто вырубил бы его и все равно взял бы ключи.

В первый и, наверное, единственный раз в своей жизни Билли пошел на хитрость.

— Генри, — сказал он робко, — мне кажется, тебе надо выпить. Я бы тоже не прочь. Давай я налью по рюмке нам обоим, а потом ты пойдешь по своим делам.

Генри скрылся за барной стойкой. Билли слышал, как он там копается и пыхтит, ругаясь себе под нос. Наконец он выпрямился, держа в руках прямоугольную деревянную коробку с маленьким замком. Он положил коробку на стойку бара и принялся перебирать связку ключей, висевшую у него на поясе.

Он обдумал сказанное Билли, хотел отказаться, но потом передумал. Почему бы не пропустить стаканчик; это успокоит и руки, и нервы. Он нашел нужный ключ, открыл замок и отложил его в сторону.

— Ладно, но если пить, то тогда прямо сейчас. «Шивас». Тебе — простой, мне — двойной. — Он наставил палец на Билли. Билли невольно отпрянул, ему вдруг показалось, что Генри сейчас добавит: Но ты идешь со мной. — И не говори своей матушке о том, что я тебе разрешаю тут пить спиртное, ты понял?