Нужные вещи

Шон попытался сесть и не смог. Он упал обратно на подушку с тихим жалобным вздохом, поразившим Алана в самое сердце. Ему сразу вспомнился погибший сын. Когда Алан просунул руку под шею Шона, чтобы помочь ему сесть, перед глазами вновь встала та самая сцена: Тодд стоит возле «скаута» в тот злосчастный день и машет Алану рукой, и почему-то в этой картинке из памяти вокруг головы Тодда искрится какой-то далекий, почти перламутровый свет, обрисовывая все его милые черты.

Рука Алана дрогнула. На больничную пижаму Шона пролилось несколько капель воды.

— Извини.

— Ничего, — сказал Шон тем же хриплым шепотом и жадно принялся пить. Он выпил почти весь стакан. И рыгнул.

Алан бережно уложил его обратно. Шон, похоже, немного «ожил», но его глаза по-прежнему были тусклыми. Алан подумал, что он в первый раз видит, чтобы маленький мальчик был настолько потерянным и одиноким. Таким одиноким, что даже страшно. Перед мысленным взором снова встал Тодд в тот, последний день.

Алан тряхнул головой. Надо было заняться делом. Отвратительным делом, которое неизвестно еще чем закончится, но у него было стойкое ощущение, что этот вопрос нужно было задать. В Касл-Роке творится какой-то кошмар, и Алан почему-то был почти уверен, что ответ был здесь — в голове этого мальчика, за его бледным лбом и печальными, тусклыми глазами.

Алан осмотрелся и заставил себя улыбнуться.

— Скучная комната.

— Да, — согласился Шон хрипло. — Тупая какая-то.

— Может, цветы ее оживят? — сказал Алан и провел правой рукой по левой, ловко выхватывая из-под часов пакетик с бумажным букетом.

Он знал, что испытывает судьбу, но все же решил попытаться. И почти пожалел об этом. Два цветка из бумажного букета порвались, когда он снял петлю и раскрыл букет. Пружина издала усталый, протестующий звон. Несомненно, это представление было последним в жизни данного экземпляра фокуса с раскрывающимся букетом, но на этот раз все получилось… еле-еле. И Шон, в отличие от своего брата, живо отреагировал на фокус, явно удивленный и обрадованный, несмотря на свое состояние и транквилизатор в крови.

— Ух ты, сильно! Как это у вас получается?

— Маленькое волшебство… Хочешь оставить себе? — Алан потянулся, чтобы поставить бумажный букет в графин.

— Не-е. Они ведь бумажные. И порватые. — Шон подумал, решил, что его слова прозвучали невежливо, и добавил: — Хотя клевый фокус. А вы можете их исчезнуть?

Сомневаюсь, сынок, подумал Алан. А вслух сказал:

— Я попробую.

Он поднял букет повыше, чтобы Шону было лучше видно, потом немного согнул правую руку и опустил ее вниз. Он проделывал нужные пассы намного медленнее, чем обычно, учитывая печальное состояние, в котором пребывало изделие Макгаффина, но в итоге сам был удивлен и обрадован неожиданным результатом. Вместо того чтобы сложиться с легким щелчком, как обычно, раскрывающийся букет скрылся в сжатом кулаке, как дым. Алан чувствовал, как старая растянутая пружина пыталась кривляться и протестовать, но в итоге все-таки согласилась сотрудничать.

— Вот это круто, — с уважением заметил Шон, и в глубине души Алан с ним согласился. Это была чудесная вариация на тему фокуса, которым он удивлял школьников на протяжении многих лет, но он сомневался, что сможет повторить ее с новым экземпляром. Из-за тугой новой пружины такого медленного исчезновения будет никак не добиться.

— Спасибо, — сказал Алан и незаметно подсунул бумажный пакетик под ремешок часов. — Если не хочешь цветов, может, тебе подойдет двадцатипятицентовик для автомата с кока-колой?

Алан быстро нагнулся и вытянул монетку из-под Шонова носа. Мальчик улыбнулся.

— Ой, мамочки, я же забыл, что кока-кола теперь стоит семьдесят пять центов! Инфляция, понимаете ли. Ладно, сейчас исправимся. — Он вытянул вторую монетку у Шона изо рта, а третью достал у себя из уха. К тому времени улыбка Шона чуть потускнела, и Алан понял, что пора приступать к делу. Монетки он сложил в нижнем ящике столика. — Когда почувствуешь себя лучше, — сказал он.

— Спасибо, мистер.

— Не за что, Шон.

— А где мой папа? — спросил Шон. Теперь его голос звучал не в пример сильнее.

Вопрос поразил Алана. Он ожидал, что Шон в первую очередь спросит про маму. В конце концов ему же всего семь лет.

— Он скоро приедет, Шон.

— Хорошо бы. Я так его жду.

— Я знаю. — Алан помолчал и добавил: — Мама тоже скоро приедет.

Шон обдумал его слова и медленно, но уверенно покачал головой.

— Она не приедет. Она занята.

— Неужели так занята, что даже не навестит тебя? — спросил Алан.

— Да. Она очень занята. Мама встречается с Королем. Вот почему мне теперь нельзя заходить в ее комнату. Она закрывает дверь, надевает очки и встречается с Королем.