Нужные вещи

– Она тоже, тренер Пратт. У нее б-было т-такое сла-адкое лицо.

– Сладкое лицо? – Лестер купался в своем новом нежном голосе.

– Ага.

– Сладкое лицо, говоришь?

– Т-точно.

Лестер отпустил Заикалку, как называли его некоторые ребята, и выпрямился. Вена на лбу так колотилась, как будто хотела вылететь наружу.

Он улыбался. Улыбка была не из приятных и обнажала такое количество белых крепких зубов, которое казалось неестественным для нормального человека.

Голубые глаза превратились в узкие треугольники. Короткая стрижка встала дыбом..

– Т-тренер П-пратт? – спросил Слоупи, – Ч-то-т-то не т-так?

– Все так, – ответил Лестер, не стирая улыбки с лица. – Все именно так. – В воображении он уже сжимал руками шею лживого католика, самого ярого жополиза Папы Римского, победителя всех плюшевых медведей на свете, вонючего бабника, французского поедателя дерьмовых лягушек, Джона Лапонта.

Дырка от задницы, принявшая человеческий облик. Дырка от задницы, которая научила любимую девушку Лестера, умевшую лишь слегка раскрывать губы, когда он целовал ее, делать сладкое лицо.

Да, сначала он разберется с Лапонтом. Тут проблем не возникнет. А как только с этим будет покончено, он поговорит с Сэлли. Или еще что-нибудь сделает.

– И буду прав, как никогда, – сказал он все тем же тихим, почти ласковым тоном и сел за руль «мустанга». Машина накренилась влево, когда ее придавили двести двадцать фунтов костей и мышц Лестера Пратта. Он повернул ключ в замке зажигания, заставил двигатель пару раз издать боевой тигриный рык и сорвался с места, взметнув тучи пыли и взвизгнув шинами. Заикалка, кашляя и театральным жестом отмахиваясь от облака пыли и дыма, побрел к своей роликовой доске.

Ворот его майки порвался окончательно, представив на обозрение ожерелье из грязи вокруг шеи. Слоупи улыбался. Он сделал так, как просил мистер Гонт, и все сработало, лучше не бывает. Тренер Пратт взбесился, как бык, которому показали красную тряпку.

Теперь он может пойти домой и полюбоваться своим оловянным чайником.

– Все хорошо, если бы еще т-только н-не з-з-заикаться, – сказал он вслух, ни к кому не обращаясь. Заика Додд прыгнул на свою роликовую доску и укатил.

– 15 –

Шейла никак не могла дозвониться до Генри Пейтона, то линия занята, то связь прерывалась, и как только она преуспела на этом поприще, зазвонил персональный телефон Алана. Шейла отложила сигарету, которую только что вынула из пачки, и сняла трубку.

– Управление шерифа. Касл Рок. Линия связи шерифа Пэнгборна.

– Привет, Шейла, мне надо переговорить с Аланом.

– Полли? – Шейла нахмурилась. Она была уверена в том, что это именно Полли, но никогда не слышала от нее такого тона – холодного, официального, словно говорит секретарь какой-нибудь солидной компании. – Это ты? – Да.

Мне нужно поговорить с Аланом. – Слушай, Полли, это сейчас никак невозможно. Он на связи с Генри Пейтоном.

– Поставь меня на очередь, я подожду.

Шейла слегка растерялась.

– Знаешь… тут такое дело… это очень сложно. Алан сейчас на дежурстве, мне пришлось его соединять с Генри.

– Если ты смогла соединить его с Генри, то сможешь соединить и со мной, – холодно настаивала Полли. – Так?

– Да, но… я не знаю, сколько они будут…

– Мне все равно, пусть разговаривают, пока хоть ад не обледенеет. Как только линия освободится, соедини меня сразу же. Я не просила бы тебя об этом, если бы не было срочной необходимости, понимаешь, Шейла?

Шейла это понимала. А еще она понимала, что с Полли что-то происходит, и испугалась за нее.

– Полли, с тобой все в порядке?

Последовала долгая пауза. Затем Полли ответила вопросом на вопрос:

– Шейла, скажи, ты печатала какое-нибудь письмо от Алана в Комитет социальной помощи детям в Сан-Франциско? Или, может быть, просто видела конверт с адресом этого заведения?

Перед глазами Шейлы запрыгали красные точки. Она всегда считала Алана Пэнгборна чуть ли не святым, а Полли, кажется, его обвиняет в чем-то страшном. Она не знала, в чем именно, но понимала, что это серьезно. Не сомневалась в этом.

– Такую информацию я не могу давать всем и каждому, – сказала она и ее собственный тон похолодел градусов на двадцать. – Думаю, тебе лучше спросить самого шерифа.

– Да, ты права. Пожалуйста, соедини меня с ним, как только сможешь.

– Полли, что случилось? Ты злишься на Алана? Ты ведь сама должна знать, он никогда не сделает ничего такого, что бы…

– Я уже ничего не знаю, – сказала Полли. – Прости, если я задала тебе неуместный вопрос. Прошу только, соедини меня с ним как можно быстрее, или мне придется самой отправляться на его розыски.

– Нет-нет, я свяжу, не сомневайся. – Шейла нервничала, понимая, что происходит нечто ужасное. Она, как и многие другие в Касл Рок, считала, что Полли и Алан влюблены, и, как всякая женщина, надеялась, что эта влюбленность завершится счастливо. В сказке… любовь ведь всегда побеждает злые силы. Но теперь она чувствовала, что Полли не просто злится, ей тяжело, больно, она страдает, и в голосе ее звучит еще кое-что. Шейла самой себе боялась признаться, что это кое-что похоже на ненависть.