Нужный образ

— Ты рассказал тем, кто имеет вес?

— А как же?

— Раскрою тебе один секрет, Макс. Келли и его сестра Лейси жили некоторое время в Лоуренсе.

— Жили в Лоуренсе? — спросил он, хмурясь. — Зачем?

— Они жили в трущобах.

— Ради трюка? — спросил он. — Для рекламы?

— Конечно, нет. Он отказался взять фотографа.

— Но это же трюк! — запротестовал он. — Сын и дочь одного из богатейших людей мира, бывшего председателя сенатского комитета по иностранным делам! — он недоверчиво развел руками. — Брось, дружище…

— Видимо, после стольких лет в политике нам уже трудно распознать искреннего человека, Макс, — заметил я.

Он некоторое время изучал меня, потом покачал головой.

— Я знаю тебя много лет, и если ты говоришь, что это правда, может, так и есть. Но тебе никогда не удастся убедить моих людей.

— Может, они забыли, как пахнут трущобы, Макс?

— Возможно, их жены и ходят в норке, а их башмаки сделаны на заказ, друг мой, но они никогда не забудут запах трущоб. Эта вонь будет оставаться в памяти до самой смерти.

— Что ж, тогда пусть поговорят с Келли, он может рассказать, как лучше всего бороться с крысами, а его сестра — как использовать керосин против клопов.

— Керосин, — повторил он. — Когда я закрываю глаза, я вижу, как его применяла моя мать. — Он резко поинтересовался: — Зачем ему это было нужно?

— Он сказал, что желает узнать из первых рук, что такое нищета. Он говорил, что это не узнаешь по книгам и памфлетам.

— Здесь в городе есть миллионы людей, которые могли бы ему все рассказать.

— Но в Лоуренсе он обнаружил нечто более важное, чем крысы и клопы.

Макс поднял руку.

— Это связано с политикой?

— Да.

— Не говори мне ничего. Если это секрет, а что-нибудь просочится, ты не сможешь мне доверять по-прежнему.

— Я меня нет причин не доверять тебе, Макс…

— То, чего я не знаю, мне не повредит. Это станет известно?

— Станет.

— И нам это понравится?

— Очевидно.

— Ну что же, оставим это пока. Когда вы все обнародуете, я свяжусь с вами.

Он плеснул в свой пустой стакан немного сельтерской.

— А как насчет Маллади?

— Келли не желает иметь с ним ничего общего. Он называет Барни позором американской политики.

— Ваш парень все более и более интересен. Предположим, старик захочет получить помощь от Маллади.

— Келли никогда не согласится.

— Этим он от него отличается…

— От сенатора?

— Мои люди его не выносят. Они говорят, он чуть было не уничтожил госдепартамент во время своих слушаний и расследований.

— Я могу тебя уверить, Макс, не все они там в госдепе были святыми и патриотами.

— Может, и не были. Но при всех неприятностях, что у нас были, нам не следовало действовать словно полицейский, который шныряет вокруг платной стоянки, мечтая оштрафовать кого-нибудь!

— Сенатор не использовал даже половины наших материалов. Обстановку нагнетал Так Ларсен.

— Может быть. Но люди забыли подробности — они помнят лишь заголовки!

Он помолчал.

— Ваши люди займутся Лоуренсом?

— И основательно, могу тебе это обещать.

— Там живет немало людей из моего профсоюза.

— Им должно понравиться, как действовал Келли. Вспомни, никто не просил его ехать туда. Он сделал это абсолютно добровольно. Это я и имел в виду, когда говорил о его искренности, Макс.

— Хорошо-хорошо. Он искренен. Согласен.

— Думаю, следовало напомнить это твоим людям.

— Но их не было там ночью. Все, что они знают — это то, что он сын сенатора. Очень богатый. И ничто в Конгрессе.

— Тогда посоветуй им смотреть телевизор.

— Да кто же его не смотрит? — сказал он с кривой улыбкой. — Джош Майклз, Финн, это сила.

— Это еще слабо сказано.

— Скажи, — неожиданно заговорил он, — что я такое слышал о какой-то организации в Лоуренсе?

Теперь была моя очередь соблюдать осторожность.

— Организация? Какая?

— Брось, дружище. Ты же осведомленный человек.

— Это ты у нас самый осведомленный человек, Макс.

— Ваш парень знает об этой организации? — его глаза впились в мои. — Некоторые из моих людей говорят, что Маллади беспокоится.

В политике всегда есть время, когда приходить, и когда уходить. Мне пора было уходить. Макс был на крючке, и я намеревался оставить его там.

— Макс, ты поддержишь нас или нет?

— Да я бы поддержал просто на основании того, что видел в Лоуренсе. — Он пожал плечами. — Но в комитете много и других людей. Некоторые из них просто плюются, услышав имя Шеннон. К тому же, мы маленькая группа, Финн. Ты это знаешь. Перед решением мы должны оглядеться. Что будет, если мы поставим не на ту лошадь? Опять придется четыре года ждать возможности позвонить в Вашингтон. Вы выигрываете, чудесно. Все вас любят. А меня называют Максом Делателем Королей. Но, если мы проиграем, как они назовут меня — Макс Простофиля?

— Мы расходуем деньги, как будто они фальшивые, Макс.

— Разве я не знаю? Но неужели вы думаете, мы сможем использовать средства сенатора в своей кампании? Либералы и болтовня, болтовня. Спросите их о деньгах, и что вы услышите? Слова, слова, слова.

Он глубоко вздохнул.

— В политическом комитете было собрание. Некоторые хотят поддержать Джентайла, другие желают выдвинуть собственного кандидата…

Новость была плохой, и мне стоило огромных усилий не выдать себя голосом.