Нужный образ

О. У нас были всевозможные бланки. Ремингтон попросту отправил шикарное письмо от нашей фальшивой ковровой компании, обещая прислать инспектора, который бы осмотрел ковер. Мы всегда так поступали. Будьте любезны, обещайте людям все, что угодно, но никогда не давайте им обещанного.

В. Какие еще компании вы создали?

О. Судья не пренебрегал мелочами. Однажды он сказал, что обедал в отеле на Пятнадцатой авеню, и что там самые высокие цены, какие он только видел. Он украл из заведения жалюзи и еще жаловался, что цены высокие! (Смех). Я говорил Ремингтону, нам надо учиться у этого плута. Мы встретились в «Уголке Бейлифа», и Ремингтон сказал, что, может, мы возьмем на себя продовольственные счета всех отелей. Это дало бы нам сотни тысяч долларов в месяц. Я сказал, что это вроде слишком, но оба — и судья, и Ремингтон уговорили меня.

В. К этому времени, полагаю, вы подружились с судьей.

О. Мы были приятелями.

В. И теперь он не испытывал неловкости, говоря с вами о деньгах и взятках?

О. Так ведь он никогда не называл их такими словами. Он говорил о гонораре и подобных вещах.

В. Пожалуйста, продолжайте.

О. Да, я знал людей на рынке, в основном мелочь, которые работали на рестораны и были связаны с захватившими их гангстерами. Может, из-за того, что они не могли платить акулам, те забирали их рестораны. Я пришел к ним, и мы основали еще одну компанию. Единственно, о чем мы договорились, что будем распределять по заведениям мясо и птицу.

В. Продовольствие было хорошего качества?

О. Могу вам сказать, оно было уже не то, что прежде. Отбивные напоминали подошвы, а цыплята, видимо, существовали по программе Медикейр[36]. (Смех).

В. (Джоунс) Но разве люди не понимали, что вы разрушаете старое и почтенное дело?

О. Мы попросту обобрали их, ваша честь. До конца.

В. (Шеннон) И вы не получали жалоб?

О. Да мы не обращали на них внимания! Мы продавали им самое дешевое столовое серебро, а платить заставляли, как за дорогое. На кухне там не могли вывести с них пятна, ну а ножи были до того тупыми, что не разрезали бы даже масло. Но если они начинали возмущаться, мы отправляли им одно из писем с сожалениями. Вот и все.

В. Разве никто из управляющих не жаловался?

О. Был один в Чикаго, он грозил разоблачениями. Я связался с одним из крутых ребят в Чикаго, чтобы сделали несколько звонков. Этому парню позвонили и велели прийти на рынок цыплят в чикагском Вест-Сайде. Когда он ответил, что не намерен туда идти, ему сказали, что если он не пойдет, его ощиплют, как курицу. Он пошел. Там ему сообщили, что если он еще что-нибудь скажет, его швырнут в реку. Так он все понял и отвязался.

В. Были другие проекты, вроде Трансконтинентальной корпорации?

О. О, да. Судья сказал, что Сондерс мог бы подсказывать Ремингтону, какие большие дела передаются в суд, а мы были бы готовы к ним.

В. (Джоунс) Это был ваш человек в Сити-Холле, верно?

О. Это так, ваша честь.

В. Это был первый раз, когда судья занялся делом?

О. Да, сэр. Ремингтон встретился с Сондерсом и судьей. Меня там не было, поскольку Сондерс, похоже, меня не жаловал.

В. Почему?

О. Он знал, что я все знаю, и это не нравилось ему.

В. И Сондерс предложил вам новое дело?

О. Он дал информацию о деле крупной автобусной компании по иску некоторых держателей акций против председателя правления, получавшего фантастические премии. Для нас это было неплохо. Полагаю, председатель был вором вроде нас, но более высокого класса. Таккеру удалось заполучить это дело, и через пару месяцев мне позвонил Ремингтон. Он хотел, чтоб я поехал в контору на Бродвее и Сорок пятой улице и забрал портфель. Он предупредил, чтоб я был осторожен, в портфеле было 250000 долларов наличными. Я чуть не упал. Он велел нести все прямо в судебную палату. Ремингтон сказал, что вместе с судьей договорился о фальшивом займе у автобусной компании, и судья через несколько недель закроет дело.

В. (Шеннон) И вы забрали портфель и отдали судье?

О. Да.

В. Что это была за контора?

О. Фирма «Квик энд Бест» по связи с общественностью. Я спросил мистера Беста, и он отдал мне портфель.

Келли посмотрел на меня, и я кивнул. Это было совершенно новое имя, и я передал его следователям, которые поджидали подобного развития. Бенни был явно взвинчен. Слова сами изливались с его уст. Единственными звуками кроме жесткого, гортанного голоса Джелло был шепот радиокоментаторов, приглушенные команды телевизионщиков и шорох передвижных камер на резиновых колесах.

Я получил несколько коротких заметок от Джоша: «Бенни хорош, но постарайтесь его успокоить; опросы показывают, что наша аудитория растет час от часу». Похоже, многие кухни остались без присмотра. Джош также отметил, что Келли стал нравиться людям, особенно на Средним Западе. Один раз я проскользнул в комнату следователей. Это был увлекательный опыт. Жалюзи были опущены, чтобы приглушить ослепительный блеск утреннего солнца, и в полумраке виднелся кивающий Бенни, с улыбкой разворачивающий свою историю о пороке.