Нужный образ

Иными словами, у демократов не было сильного кандидата на губернаторский пост; арена была свободной.

По пути в аэропорт Олбани Джош молчал. Я хорошо знал его и понимал, что он приходит к решению. Когда мы стояли на ветреной полосе в затухающем свете серого дня, он быстро и тихо спросил:

— Что ты думаешь об этом, Финн?

Я ответил так быстро, что это удивило меня самого. В общем-то ответ крутился на кончике моего языка несколько дней.

— Думаю, мы должны принять предложение.

— Почему?

— Может, это и дико звучит, но думаю, следующий президент может быть у нас в кармане.

— Неизвестный конгрессмен? Политическое ничто?

— Как сказал Келли, наша работа будет заключаться в том, чтобы это изменить.

— Ты считаешь, мы сможем это в такой короткий срок?

— Я все время возвращаюсь к этой красной папке. Это часовая бомба, Джош. Если пустить ее в ход, может измениться вся политическая картина.

— Но когда существует такой тип, как Маллади…

— Маллади не пугает меня, Джош.

— Да и меня, Финн, но сложи все вместе и посчитай, и ты сам скажешь, что только ненормальный может думать об этом, — он в раздражении выпятил нижнюю губу: — И что-то говорит мне, Келли обладает тем, что захватывает воображение. Боже, он действительно привлекателен и в чем-то наивен.

— Я считаю, здесь нечто более глубокое, Джош.

— Я тоже так думаю, но будь я проклят, если могу влезть в это дело.

Ветер пронесся между нами, вздыхая словно котенок.

— Не знаю, что это, — сказал я, — отнеси это на счет старой ирландской интуиции или явной сентиментальности, но в один прекрасный день, мы увидим, как Келли Шеннон входит в Белый Дом.

— Ладно, увидим, — согласился он.

Я твердо верил в то, что сказал Джошу. Но то, что я не сказал, было странными тревожными мыслями об этом улыбающемся, замечательном молодом человеке…

ГЛАВА ШЕСТАЯ Смоляное сердце

На следующий день мы получили вести от Келли. Был срочный звонок из Род-Айленда от нашего клиента-конгрессмена, и Джош вернулся в Вашингтон, чтобы посетить решающую встречу между ним и лидерами штата. Я устал от бесед с этим мужланом и решил остаться в Нью-Йорке. Для меня это был бесцельный день, у меня все валилось из рук, а в мозгу торчало дело Шеннона. Когда мы с Джошем возвращались из поездки по штату, мы проспорили несколько часов, обсуждая хорошие и плохие стороны предложения. С точки зрения здравого смысла, было мало логики в принятии предложения, но мы оба понимали, как трудно решиться отвергнуть предложение сенатора. Как говорил Джош, было бы легко сказать Келли «нет» по телефону, но он просто не представлял, как сможет сказать ему это в лицо.

Что-то привело меня назад в наш офис в Вулворт-Билдинг. Я стоял у окна, наблюдая, как бегут рабочие от мартовского ветра в станцию метро Парк-Плейс, и тут зазвонил телефон.

Это был Келли Шеннон.

— Я в аэропорту, — сказал он, — прямо из Вашингтона на ночь и до утра. Я думал пригласить вас и Джоша на обед в Вексфорд.

— Видимо, вы с Джошем разминулись в воздухе, — сообщил я ему. — Он должен был вернуться в Вашингтоне для вечерней деловой встречи.

— Ясно, но почему бы не прийти вам, Финн? Никакой политики. Никаких объяснений. В Вексфорде Лейси и Люк. Вы сможете познакомиться с ними.

— Мне бы хотелось, Келли. Вы не заедете за мной? Вулворт-Билдинг, четвертый этаж.

Келли потребовался час, чтобы добраться до меня. Когда я разместился на переднем сидении его машины, в деловой части города стемнело. Улицы опустели.

— Вы слышали о пожаре? — спросил Келли, развернув машину в направлении вест-сайдской скоростной дороги.

— Честно говоря, сегодня я не видел газет и не слушал радио. Где это?

— На фабрике пластмассы в Лоуренсе. С начала забастовки город на плохом счету. Насколько я знаю, пару месяцев назад компания перебралась в Северную Каролину. С тех пор там работают неполный рабочий день.

Неожиданно он сообразил, что я, похоже, не знаю, о чем он говорит.

— Вы знаете о забастовке?

— Нет. В последние годы большую часть времени мы провели в Вашингтоне. А когда приезжали на Манхэттен, то только на день или ночь.

— В прошлом году профсоюз закрыл фабрику на несколько месяцев. Было несколько столкновений между полицией и пикетчиками. Один раз даже вызывали войска.

— Лоуренс в вашем округе?

— Я бы хотел этого. Мне всегда казалось, что по-настоящему ничего не делалось, чтобы свести обе стороны вместе…

— А конгрессмен от этого округа? Вы его знаете?

— Ему почти восемьдесят лет, и он в Конгрессе еще с того времени, когда я был ребенком. Теперь это спотыкающийся старик, который делает все, что они ему скажут.

— Они?

— Местная политическая машина. Все та же банда, что управляет Лоуренсом многие годы. Дела пошли еще хуже, когда на фабрику пришли меньшинства. Теперь это гетто, ничуть не лучше Гарлема.

— Разве там нет никакого городского управления?

— Что-то есть, — коротко рассеялся Келли. — Как везде, мэр, муниципалитет, комиссары. Но все они чьи-нибудь друзья.