Нужным быть кому-то (СИ)

«Там», оказалось приличным прудиком, обрамленным разросшимися кустами и парой крупных ветел, которые купали свои ветви в воде.

— Клёво, тут такую зону отдыха можно сгондобить, надо мужикам показать, думаю, заинтересуются.

Лешка присел на сухую траву и загляделся на воду, Макс тоже притих, только жмурился на солнышко. Так и сидели молча, пока их не окликнул Игнатьич:

— Вы чего как воробьи притихли?

— Ты глянь, как тут клёво! Игнатьич, надо бы эту деревню… смотри, поле заросшее, если поставить домики небольшие, типа турбазовских, прудик красивошный малость почистить, сделать лодочный причал, да чё вас учить? Батя где?

— Батя серьёзные разговоры ведет с бабой Феней, ты ж дотошность его хлебанул. Только он спокойный, а в тебе моторчик.

— О, хоть кто-то признал, что я батин сын, а то все раздолбай да раздолбай! А греет, что мы с батей не только внешне похожи. Чё там бабулька сказала?

— Она тебе сама скажет, чё, пошли.

Батя разговаривал с бабулькой на улице, баба Таня сидела на лавочке с каким-то дедом у соседней избы.

— Значит, не забывай, всё, как я тебе велела, и делай, и, конешно, почаще на воздухе бывай. Ты, ребятёнок, папаню-то почаще на природу вывози — на рыбаловку, там, покупаться, в санаторий, только в средней полосе, очень хорошо будет съездить, батя твой заработался, нельзя так.

— Понял, бабуль, понял, я теперь как комар буду назойливым.

Батя засмеялся:

— Всё. Теперь мне покоя не будет, сын меня замучает, у него с детства так, пока своего не добьется, не отстанет. Спасибо тебе, Афанасия Петровна, за доброту!

— А ничё, ничё, сынки, еще побегаете оба. А у тебя, — она посмотрела на Ивана, — очень замечательный внучок рядом, вы с ним две половинки целого! Ты, внучок, не стесняйся. Ежли он не будет поддерживать свое сердце, прям скандаль с ним! Пока вам хватит, а я за лето травки подсоберу, приедете оба к августу ближе, заодно и погляжу на вас, но травки-те ещё никому во вред не шли.

Дед обнял своего внучка:

— Права, ой как права ты — Лёшка у меня как наседка со всеми носится!

— Вижу, милок, вижу, они оба, — она кивнула на Лешку с Максом, — славные души имеют.

— А тебе, милок, — она посмотрела на Макса, — за Ваську Аникеева отдельный поклон, видела его, вот, в районе, оживел — глаза блестят!

— Э-э-э, да чё такого, я просто их немного тормошу, он же хоть и старый, а где-то как мне ровесник, тоже хулиганить любит, да и старушки не отстают, дряхлые только снаружи, а внутри-то ого-го-го!

Феня засмеялась:

— А это у кого на сколь душа возраст имеет, мое поколение, похоже, на тридцати где-то и остановилось, да и деревенские, они до самой смерти все в заботах и шевелении. Вон, Васька, бобыль, а козу и курей до сих пор держит.

В Каменку приехали уже часам к шести. У Козыревых во дворе застали всю женскую часть колхоза: слаженно и дружно все засаживали цветами приличных размеров цветник, девчушки старательно поливали посаженные цветы из леек, Марь Иванна хлопотала у дальнего конца лужайки. На трех грядках посадили всякие травки: укроп, кинзу, базилик, петрушку, чабрец, мяту. Феля вскопала и приготовила место для обожаемых ею лилий. — Завтра же рвану в павильон, видела шикарные лилии, наберу всяких расцветок, мы тут еще такой шикарный сад устроим… уххх!! Надо Ленину пару-тройку каких-нибудь резных лавочек заказать. Поставим по периметру, нет, не надо пластика и плетеных, именно деревянных с резными спинками. Игнатьич, это ничего, что мы тут командуем?

— Если Лёшка не возражает, я тем более.

Лёшка не возражал:

— Не! Цветы хорошо, да и дети будут за ними смотреть, поливать! — И как-то тяжко вздохнул, — когда уже каникулы будут?

А у Макса всякие напряги пошли — после встречи с «биологической мамашкой» — вот, подумалось ему так! Сначала опять налетел на драку. Просто бежал мимо отморозков-качков нашарабаненных к своей машине, драка была жестокая… пока подбежали охранники, в ход пошел нож у одного их них… Макс до сих пор удивлялся, как сумел вывернуться и ногой выбить нож? Была долгая тягомотина с милицией-полицией, показания, объяснения, Макс чертыхался и плевался, но ничего изменить не мог. Да и мальчики засветились уже раньше, на их счету были ещё пострадавшие и намного сильнее, один получил инвалидность.

— Максимушко, ты в рубашке родился, — ахал дед Вася, — да и мои молитовки о твоем здравии помогають!

Дед после этой драки постоянно «домогался» Макса, названивал утром и вечером с одним вопросом:

— Максимушко, все ли ладно?

Макс сначала ворчал, а потом привык и отвечал:

— Да, товарищ генерал, рядовой Ситников жив-здоров!

На что получал радостный вздох и довольное:

— А и ладно!

Дед Ленин свозил на дальнюю Мечу отца Макса, на рыбаловку. Тому очень понравилось, не столько рыба, как возможность побыть наедине с природой, и сразу же собрался на Селигер на недельку с каким-то своим стародавним знакомым, заядлым рыбаком.