Нужным быть кому-то (СИ)

Стоя спиной к двери, он не видел, что разъяренный Горшков залетел в курилку.

Стоящие там обмерли…

Сдерживая бешенство, Саша спросил:

— Кто ещё желает оценить мою жену, кроме, вот, этого?

Пробовальщик подавился дымом.

— Я… кхе-кхе… пошутил… Александр Сергеевич… кхе-кхе… извините!

— Все вон, через пятнадцать минут жду у себя. Не пытайтесь улизнуть. Я вас запомнил! Ну, а с тобой, мой, оказывается, секс-заменитель, сейчас поговорим…

И вломил Горшков этому… от души. Позвонив в охрану, велел подняться двум охранникам и вышвырнуть это дерьмо на улицу.

— Весёлую жизнь я тебе гарантирую!

Влетел к Ярику и зарычал:

— У тебя тут отдел или сборище озабоченных трахальщиков? Развел тут, Тарзанов!! Пошли со мной!

В приемной уже стояли поникшие курильщики:

— Без кого тебе не обойтись, оставлю… пока, остальных сейчас же на выход.

Толик указал на двоих, остальные пятеро потерянно и жалко смотрели на него.

— Я не позволю НИКОМУ даже упоминать мою жену!! Вы двое, сам буду за вами наблюдать, и, ох, не советую язык высовывать!! А Вам, Анатолий Петрович, пора бы приглядеться, с кем Вы работаете!! Почему пол отдела болтается в курилке в рабочее время и обсуждает меня? У вас что, одни сплетники и сексуально озабоченные собрались? Всё. Свободны!

Горшков никак не мог успокоиться — его самую любимую девочку пытались затронуть!!

— Ярик, уйди. Я ща прибить всех готов.!!

Велел принести видео-записи за месяц, просмотрел, подумал, — к вечеру пятнадцать человек были уволены за несоответствие… На многочисленные претензии показывал записи, говоря:

— Ваш рабочий день составил пять часов из восьми, три вы были в курилке, до свидания!

К концу дня зашёл Толик:

— Успокоился? Сам виноват. Позволял свои грелкам сюда шляться, а какой мужик выдержит, если ему вешаются на… Я конечно тоже… подраспустил их, всё как-то сам везде стараюсь доводить, а увлечёшься когда, то и не видишь ничего. Саш, давай Игоря назначим начальником отдела, а? Он парняга требовательный и не болтливый, а меня бы освободить?

— У меня в глазах чернеет, как подумаю, что такая мразь даже взглянуть на Маришку посмеет! Урррою всякого!!

— Угомонись, Лихо, теперь все будут через раз оглядываться, ты ж шороху навел, а и хорошо, балласта вон сколько накопилось. Лучше скажи, как Горшкову-младшему школа, по душе?

Горшков улыбнулся:

— Ждет не дождется каждого следующего занятия, его там хвалят, а он от этого только расцветает. Поехали к нам, тёща там для меня каждый день разносолы готовит, Маришка-то только в выходные, а так, не работать категорически отказывается. Да я её понимаю, семь лет быть в такой изоляции, в своих бедах, считай, в одиночку… У неё в гараже мужики нормальные, лапы не протягивают, а наоборот, за неё горой. Знаешь, как на меня косо смотрели сначала. Думал, рожу набьют, но потом одобрили. Подожди, телефон: — Да, моя хорошая, уже выезжаем с Яриком. Да, целую! — Поехали, Толь, Маришка переодевается уже. А насчет Игоря… завтра пришли его ко мне. А тебя переведу ведущим разработчиком-главным конструктором, блин.

Забрали Маришку, Ярик присвистнул:

— Марин, ты изменилась за эти два месяца, не узнать, и наконец-то не шкелетина.

Та повернулась к нему:

— Толик, я же не знала, что Саша такой… — лукаво скосила глаза в сторону Горшкова, тот очень внимательно смотрел на дорогу. — Во, смотри, у него ухо вытянулось на полметра, так вот, такой… самый-самый…

Горшков расплылся:

— Признала, наконец-то!!

В квартире на Горшкове у входа тут же повис Санька:

— Папочка. Я как-то тебя заждался!! Толик привет! — он нетерпеливо ждал, когда папа разденется и, ухватив его за руку, потащил в свою комнату показывать рисунки.

Марина вздохнула:

— Совсем ребенок меня не замечает, папе все секреты, все проблемы, а меня…

Толик рассмеялся:

— Мужики, что ты хочешь!

— Да я смеюсь, у меня сердце замирает от благодарности — такой папа… это ж как многомиллионный выигрыш!

С кухни выглянула тёща:

— Быстро мыть руки и за стол, все стынет, Толик, здравствуй! Саньки, ну-ка быстро за стол!

Ярика накормили от пуза, он сидел и отдувался:

— Сто лет так не наедался домашнего.

— А давай мы тебя на прокорм возьмем? — предложил размякший и весело улыбающийся Горшков.

— И правда, Толик, забегай почаще, у меня всегда что-то приготовлено, семья-то теперь большая. Да и мужики вон какие аппетитные. Сань, ты что-то не доел мясцо-то?

— Баба Лена, я для сладенького местечка немного оставил.

— Санька, тоже, кстати, подрос и поправился, пока я вас не видел, сейчас уже не прозрачный. — А мы с папой договорились, что мужики должны кушать, как мужики!

Санька потащил папу и Толика к себе: посмотрели все его рисунки, поиграли в игру, пошептались перед сном, ребенок вскоре заснул на коленях у папы.

— Веришь, Ярик, внутри что-то сжимается от этого мужичка, а если ещё кого родим… Я хоть к старости, но понял, что жена и дети — это… нет слов, а мне ещё и тёща досталась замечательная. А то оставайся у нас, вон на диване и поспишь? Чё ты в свою конуру попрёшься? Ведь опять до утра просидишь за компом, хоть выспишься в кои веки?