Ныряющие в темноту

Юрген не смог ничего вспомнить об отце, так как ему было всего три года, когда погибла «U-869». Но он хорошо помнил рассказы матери и то, с какой любовью она говорила об отце. Несколько часов в присутствии внимательно слушавшей жены он делился этими историями с Колером, показывая время от времени десятки фотографий и записи в дневнике.

"С детских лет я знал, что отец погиб в районе Гибралтара, — говорил Юрген. — Когда я услышал, что ныряльщики нашли субмарину у побережья Нью-Джерси, я был очень удивлен. Но это не изменило моих чувств. Подозреваю, что это потрясло бы мать — такое откровение после многих лет веры в официальную версию событий. Я счастлив, что она так ничего и не узнала. Она его очень любила и больше не вышла замуж".

Колер спросил Юргена, нет ли у отца братьев или сестер. "У отца был старший брат Фридгельм, но я даже не знаю, жив ли он, — сказал Юрген. — Печально, но мы перестали общаться". Колер попросил дать ему номер телефона Фридгельма.

Юрген с женой поблагодарили Колера за усилия и попросили передать благодарность Чаттертону по возвращении в Нью-Джерси. Вечером в отеле Колер и миссис Боулинг набрали номер, который дал им Юрген. Ответила пожилая женщина. Боулинг представилась как сестра одного из членов команды «U-899». Женщина сказала, что с удовольствием позовет мужа к телефону.

В течение следующего часа восьмидесятишестилетний Фридгельм Нойербург рассказывал о брате Гельмуте.

"Когда я закрываю глаза и пытаюсь представить брата сегодня, — говорил Фридгельм, — я вижу, как он выполняет свой долг. Мне кажется, у него было предчувствие, что он не вернется. Он исполнил свое предназначение".

Наутро Колер и Боулинг выехали из Гамбурга в Берлин. Тем же вечером Колер встретился с сорокалетним доктором Акселем Нестле, главой частной инженерной компании, которая разрабатывает проекты по утилизации отходов. Докторская диссертация Нестле в области водных ресурсов по большей части основывалась на работах, которые он выполнял в Северной Африке.

Все свое свободное время Нестле занимался переоценкой потерь немецкого подводного флота и считался одним из самых крупных в мире авторитетов в данной области. Именно Нестле в 1994 году догадался прочесть перехваченные радиограммы между «U-869» и командным центром. Это была идея, которая больше никому не пришла в голову, так как историки были уверены, что «U-869» лежала на морском дне в районе Гибралтара. Он сообщил о своем открытии Роберту Коппоку из Британского министерства обороны, который и написал письмо Чаттертону и Колеру. Во время встречи Колер удивлялся не только глубиной познаний Нестле, но и его страстным интересом к предмету. Он спросил Нестле, почему тот не преподает в университете.

"Подлодки — это мое увлечение, — ответил тот. — Возможно, если я начну зарабатывать на этом, мне станет скучно. Меня захватывают детективные методы исследований в этих вопросах. Как только ты понимаешь, что историки ошиблись, начинаешь собственное расследование и, если повезет, сможешь внести коррективы. Это этого вполне достаточно".

На следующий день Колер и Боулинг вошли в дом одной пожилой дамы. На каминной полке в центре гостиной стояли фотографии в рамках, на которых были ее дети и молодой красивый мужчина в военной форме времен Второй мировой войны. Казалось, он вглядывался в будущее. Женщина представилась как Гизела Энгельманн. Человек на фото, как она сказала, — это ее жених Франц Нэдель, один из торпедистов "U-869".

Несколько часов подряд Энгельманн рассказывала Колеру о том, как выколола глаза Гитлеру на фотографии, о том, как она залезла на столб газового фонаря и вывесила туда фотографию, чтобы весь Берлин увидел Гитлера в таком вот виде, рассказывала о прощальном вечере, на котором Франц и другие члены команды расплакались. Она говорила о том, что ей лучше всех в мире известно, что в жизни человека случается только одна настоящая любовь, и для нее такой любовью был Франц.

"Оба моих мужа, разумеется, знали о Франце, — говорила она. — А когда я рассказываю детям о Франце, они закатывают глаза и фыркают: мол, мама, ты уже сто пятьдесят раз повторяла нам эту историю".

Так же, как Брандтам, Гизе Энгельманн пришлось долго гадать о судьбе любимого человека даже после того, как закончилась война. Только в октябре 1947 года она получила официальное извещение о том, что «U-869» объявлена погибшей.

"Я скучала по нему каждый день моей жизни, — говорила она Колеру. — У меня в спальне есть его фотография, и я все время смотрю на нее. Это после двух замужеств, имея четырех детей! И так с тех пор, как я помахала ему рукой на прощание".