Ныряльщица за жемчугом

Однако больше всего Надю поразила спальня – той самой Лизочки, хозяйки квартиры, 1988 года рождения. Совершенно ничего кричащего и роскошного, зато различных гаджетов напичкано – будто в космическом корабле. Климат-контроль, сенсорные выключатели, увлажнитель воздуха, большой и прекрасно ухоженный аквариум с горбоносыми золотыми рыбками. («Для оптимальной влажности воздуха», – прокомментировала экономка.) Массажное кресло, в нише у окна – парочка новейших тренажеров.

– Лизочка очень много работает, устает, нервничает, – не умолкая, говорила Тамара Кирилловна, – поэтому любит, чтобы дома все было устроено, как она любит. Чтоб все отлажено, все под рукой.

Митрофанова искренне позавидовала неведомой девице. Полюбопытствовала, больше из вежливости:

– А где она работает?

– У Лизочки свое дело, – поджала губы женщина.

Подробней распространяться не стала. По лицу ее – или показалось? – пробежала тень.

– А почему вы квартиру продаете? – спросила она.

– Хотим ближе к центру перебираться. Ужасные пробки. Лизочке на работу ездить тяжело.

Вот удивительные люди! Живут практически в парке. От метро два шага, до Кремля – полчаса, по прямой ветке. Но разве спустится внучка академика Лизочка, избалованная личной гувернанткой и комнатой с климат-контролем, в подземку, к простому народу?

Ну и пусть, пусть переезжают – хоть в центр, хоть к черту на рога! Вместе со своими тренажерами, аквариумом и увлажнителем. А она обставит спальню по собственному вкусу. Вот сюда прекрасно встанет двуспальная кровать, а в нише будет ее будуар…

Нет, все. Рано пока мечтать!

– Когда вы готовы выйти на сделку? – тоном заправского риелтора произнесла Митрофанова.

– Альтернатива у нас подобрана, так что в любой день, как вы сами будете готовы, – отозвалась экономка. – Понравилась вам квартира?

– Да, – не стала лукавить Надя.

Она никак не могла придумать, к чему бы придраться, чтобы появился предлог скидку поклянчить.

Но экономка – вообще фантастика! – сама предложила:

– Если будете покупать, можем немного сбросить. Тысяч сто. Мы с Лизочкой обсудили.

«Беру, беру!» – чуть не завопила Надя, но удержалась и сухо проговорила:

– Пока ничего сказать не могу. Нужно, чтобы сначала муж посмотрел.

Только бы какой-нибудь ушлый риелтор не увел квартиру до вечера – раньше-то Димка подъехать никак не сможет!

Целый день Митрофанова только и думала о вожделенной квартире номер сто восемь. Предвкушала, как станет Димке свою исключительную находку демонстрировать. Засела в Интернете, академический дом изучила со всем тщанием и по дороге просвещала Полуянова: что капитальный ремонт здесь был четыре года назад, лифты стоят фирмы «OTIS», а консьержке нужно платить по четыреста рублей с квартиры.

Димка слушал вполуха, думал о чем-то своем. Только когда вошли в подъезд, поинтересовался:

– Этаж, надеюсь, не первый?

– Седьмой, твой любимый, – улыбнулась Надя.

Поднялись в зеркальном лифте, вышли на чистенькую площадку. Надя уверенно вдавила кнопку звонка. И – в недоумении отступила.

Потому что дверь им отворила ослепительной красоты мулатка. Господи, откуда только взялась такая в заурядном районе Медведково? Будто со страницы глянцевого журнала спрыгнула: копна кудрявых, медового цвета волос перехвачена желтой лентой, цвет лица изумительный – будто какао в аутентичной венской кофейне, ярко-голубые глаза оторочены в бархат безупречно длинных ресниц. Грациозная, гибкая, изящная шея, безупречной формы руки. Ноги, успела грустно подумать Митрофанова, раза в два длиннее, чем у нее.

Полуянов, разумеется, так и застыл столбом. А экзотическая красавица несколько нервно произнесла:

– Вы пришли квартиру смотреть? Можно мне на ваши документы взглянуть?

– Зачем вам? Мы вроде не на сделку пока, – хмыкнула Надя, но паспорт протянула.

Мулаточка стрельнула взглядом на фамилию с именем и сразу воспрянула:

– Я просто на всякий случай! Здравствуйте, Надежда! Мне тетя Тамарочка про вас говорила. Проходите, пожалуйста! А меня зовут Изабель. Я – хозяйка.

– Э… Очень приятно, Дмитрий, – поспешил вмешаться в разговор журналист, с удовольствием подхватывая изящную ладошку. Кажется, собирался поцеловать, но метнул на Надю виноватый взгляд и удержался, лишь пожал хрупкие пальчики.

И – видно, желание обольщать в крови у всех мужиков! – животик сразу подтянул, плечи расправил. Взор (только что был усталым, почти равнодушным) сделался заинтересованным, обволакивающим.

Надя решительно выступила вперед, оттерев Полуянова плечом, и строго произнесла:

– А почему Изабель? Тамара Кирилловна говорила, хозяйку Елизаветой зовут.

– Как? – искренне удивилась мулаточка.

– Елизаветой. Ну, или Лизочкой, – пожала плечами Митрофанова.

– Так это я и есть! – развеселилась девушка. – В детстве так придумали, чтобы дети не дразнились. А то мало что негритянка, так еще и Изабель. Изабель Николаевна. Смешно звучит, правда?

По-русски она говорила совершенно свободно, да и по виду – пусть рафинированная и холеная, но явно наша.