Ныть вредно

Все складывалось наилучшим образом! Наконец-то! Воодушевленный, я прыгнул в машину, которая перенесла меня на следующий этап жизни. Меня перевели на должность инструктора в той же организации. Шофер высадил меня перед домом. Удивленный, я постучал в дверь. Дверь открыл Энтони – хозяин дома, с которым я должен буду жить под одной крышей. Двухметровый афроамериканец с широченными плечами. «Shit! You are white!»[5] – было первое, что он произнес, когда увидел меня. В кузове своего транспортера он повез меня показывать округу. По пути он кричал всем соседям, что я – его новый жилец и что если кому-то вздумается дурно обращаться со мной, то он играет с огнем. «Добро пожаловать в круг моих новых соседей». Я был совершенно ошарашен происходящим. Здесь все было иначе, нежели в Вуппертале.

За ужином я попытался выведать у Энтони, что меня здесь ожидает. Он потянулся через стол и сказал: «Завтра, германец, я познакомлю тебя с тем, как живу». День у Энтони начинался в 5 утра в желтом школьном автобусе. Нытик внутри меня недоумевал. Неужели эти идиоты все еще ничего не поняли? Я хотел научиться быть счастливым. Как, простите, водитель школьного автобуса может мне в этом помочь? Автобусы есть и в Вуппертале. Теряясь в догадках, я сел в конце салона, куда указал Энтони, скрестил на груди руки и вжался в сиденье. Мы тронулись.

Мой внутренний нытик был поглощен жалостью к себе, но ход мыслей нарушило галдеж ребятни. «Тони, Тони, Тони!» Орда школьников радостно устремилась в автобус, здороваясь с Энтони. Каждый ребенок тепло обнял мужчину или поцеловал в щеку. Я наблюдал за происходящим с открытым ртом. Хорошо, вот этого в Вуппертале не было! С каждой остановкой орава радостных, весело хлопающих в ладоши детей росла. На одной из последних остановок я испытал истинное удивление – и оно изменило мою жизнь. На остановке стояла маленькая девочка шести-семи лет. И сегодня она стоит у меня перед глазами, с желтым рюкзаком, с красными бантиками в волосах. Энтони открыл дверь, встал, взял в руки маленькую гитару и, обратившись к девчушке, стал играть «С днем рожденья тебя». Весь автобус подхватил. Потом Энтони поискал у себя под сиденьем и вытащил «волшебную коробку». Это была коробка из-под обуви, обернутая в фольгу и с любовью украшенная, внутри лежали игрушки и леденцы. Именинница могла выбрать себе что-нибудь из нее.

«Скажи-ка, когда ты успел пройти курс игры на гитаре?» – спросил я Энтони во время паузы. Он вопросительно уставился на меня: «Что ты имеешь в виду?» – «Ну, ты же должен был научиться играть. Или ты делаешь это по наитию?» – попытался я пошутить. И теперь вижу, как Энтони покачивает головой: «Я и не догадывался, как мало ты знаешь о жизни, германец». Вечером мы вместе сидели за столом и ужинали. Я был полностью погружен в собственные размышления. Еще никогда я не чувствовал себя так плохо, словно уличенным в чем-то недостойном. «Ты не водитель», – подвел итог я. «Нет, – возразил Энтони. – Я просто люблю детей. А когда ты делаешь то, что любишь, то тебе не приходится работать и дня в своей жизни».

Я сидел с жалким видом. Энтони был чудесным человеком. Он был счастлив сам и делал счастливыми других. Он делился с ними. А я? Я купался в жалости к себе и не мог остановиться, как ребенок, воя в плечо его жене. Но я понял кое-что важное.

Счастье не зависит от того, что ты имеешь или сколько зарабатываешь. Оно зависит от того, что ты отдаешь людям.

Если ты это делаешь, то твоя жизнь многогранна. Энтони был моей личной суперзвездой. Он перевернул мою жизнь, как это не удавалось еще никому прежде. Я имел честь несколько дней прожить в его семье и поучиться у него многому. Вечерами мы вместе жарили кукурузу на гриле и ели ее с маслом и солью. Мы сидели на его маленькой террасе и разговаривали о ценностях, которые он проповедует, о счастье. Особенно близка ему была тема благодарности, он заговаривал об этом снова и снова. Это напомнило мне о бразильской семье, в которой я жил. Пришло и мое время быть благодарным.

Энтони неоднократно подавал мне чистый лист бумаги, на котором я должен был записывать мои мысли:

1. Каковы твои ценности?

2. Во что ты веришь?

3. За что именно ты благодарен?

4. Кто, кроме членов твоей семьи, еще относится к твоей семье?

Время во Флориде наложило на меня самый глубокий отпечаток, так как я жил вместе со своей суперзвездой, которая таковой себя вовсе не считала.