o 06ca6b79ce8660b5

воззрениями «идеологов» и «прагматиков» в руководстве нацистской Германии на задачи

женской «Трудовой повинности». В то время как первые видели в этой организации

прежде всего воспитательное, идеологическое учреждение, вторые стремились превратить

ДФАД в инструмент регулирования социальных и экономических процессов.

Фриц Заукель в свое время издал приказ, что беременные девушки освобождались от

трудовой повинности. Многие из них использовали это как прекрасный повод, чтобы

избежать этого бесплатного, почти каторжного труда. Появилось даже целое поколение

немцев, которых именовали не иначе как «дети Заукеля».

В январе 1939 года сотрудница Национал-социалистического женского союза Буреш-Рибе

опубликовала в официальном печатном органе НСДАП «Фёльки-ше беобахтер» статью,

посвященную женскому труду. В ней говорилось: «В силу ряда обстоятельств наша

промышленность откатывается назад. Выход может быть найден только в женской

занятости. Уже очевидны признаки того, что целые отрасли, еще недавно являвшиеся

уделом мужчин, могут быть заняты женщинами. В настоящий момент очень трудно пред-

сказать, насколько будет велик спрос на женский труд в последующие десятилетия». Это

достаточно трезвая оценка. Ее можно охарактеризовать как констатацию тщетности

идеологических намерений нацистов. Роль женщины в тогдашних экономических

условиях нельзя было принижать. «Половая революция» нацистов, широко поддержанная

крупными землевладельцами и представителями средних слоев, закончилась крахом.

Высокопарное прославление кре-

128

стьянского труда и деревенской женщины не было в состоянии положить конец бегству

населения из села и неуклонной урбанизации Германии. Нацисты оставили нетронутым

право женщин на участие в голосовании. Зачем? Все равно ликующие толпы голосовали

так, как надо. Исход выборов был всегда известен заранее. Не соблюдалась и квота на

обучение девушек в университетах. Нацистская пропаганда могла разве что повлиять на

выбор будущих профессий, хотя и здесь было не все гладко. Доля девушек, изучавших

политические и юридические науки, сократилась с 10,2% (1932 год) до 8,3% (1939 год).

Женщины не могли стать судьями и поверенными. Они могли занимать только мелкие

юридические должности в некоторых государственных конторах и министерствах. Как ни

странно, но сократилось число девушек, поступавших на медицинские факультеты. При

этом количество женщин-докторов значительно выросло. Небольшое снижение мы могли

увидеть на факультетах искусства. Но вместе с тем очень быстро росло число девушек,

обучавшихся на фармацевтических факультетах (в 1939 году их доля составила 38,5%). На

физкультурных и журналистских факультетах их доля составила соответственно — 52,2%

и 27,9%. Девушки, уступив идеологическому давлению нацистов, предпочитали идти

туда, где открывался путь к легкой и быстрой карьере.

Вопреки громким заявлениям нацистских пропагандистов женская занятость очень

быстро расширялась. Впрочем, почти нигде они не занимали руководящих постов. Теперь

к социальной и политической эксплуатации женщин добавилась еще и экономическая.

Годы войны показали тщетность нацистов сформировать новую, истинно германскую

женственность.

5-2171 Васильченко

129

В мае 1941 года Гитлер издал декрет, согласно которому миллионы женщин должны были

заменить мужчин, ушедших на фронт. Человек, который еще недавно утверждал, что не

собирался создавать никаких женских батальонов, направил женщин на самый тяжелый

ручной труд по производству боеприпасов.

Еще в 1931 году нацистский журналист Фриц фон Унрух писал: «Для того чтобы

женщина стала тем, для чего предназначена природой — немецкой матерью, — требуется

минимум интеллекта и максимум физических данных».

В государственной концепции Гитлера женское воспитание имело только одну установку

— вырастить будущую мать. Очень ловко он свел программу женского национал-

социалистического движения только к рождению ребенка. Институт брака имел только

одну официальную функцию — репродуктивную. Любые взаимоотношения полов

рассматривались лишь с биологической точки зрения. В идеале они сводились к

максимально раннему спариванию наиболее активных мужчин со здоровыми девушками,

что должно было стать гарантом сохранения и процветания арийской расы.

В подобной биологической программе можно выделить два аспекта: количество и

качество. Расовые качества потомства были настолько значимы, что сугубо

идеологические требования отступали на второе место. Любая биологическая схема

размножения автоматически предполагает наличие селекции: отбора наиболее ценных

детей. Целью подобного селекционного процесса должно было стать появление истинно

арийской расы, являющейся идеальным воплощением немецкого человека. Элитарные

поборники мистических идей вроде Гиммлера и Вальтера Дарре видели в появлении

нового человека биологическую за-

130

вершенность германского вида. Но для селекции лучших «образцов» требовался и

обратный процесс — «выбраковка неполноценных». Чтобы облегчить воплощение в

жизнь этой установки, общество нуждалось в неком расовом противовесе — образе