o 06ca6b79ce8660b5

Передав его эсэсовцам, Гитлер устремился в седьмой номер к Рему, который мирно спал

215

и был арестован под аккомпанемент ругательств фюрера, не успев и пальцем

пошевельнуть. По словам Геббельса, который также принимал участие в операции, но

держался на втором плане, старый друг Рема, обергруппенфюрер Хайнес, был обнаружен

в соседней комнате также спящим, но в компании со своим шофером, которого Геббельс

назвал «мальчиком для радостей». Хайнес пытался сопротивляться, и оба любовника были

застрелены на месте.

Тем временем сопровождавшие Гитлера эсэсовцы и полицейские врывались в другие

комнаты гостиницы, где арестовывали руководителей штурмовых отрядов. Арестованных

сгоняли в подвал гостиницы. Позже они были перевезены в тюрьму Штадельхайм,

находившуюся около Мюнхена. К полудню в тюрьмах Германии оказалось около двухсот

высокопоставленных штурмовиков. Вечером того же дня шестеро из них были

расстреляны в Штадельхайме.

В списке на расстрел 30 июня 1934 имя Эрнста Рема не значилось. Когда Гитлер поздно

вечером вернулся в Берлин, то объяснил своему окружению, что решил помиловать

начальника штаба штурмовых отрядов. Но утром следующего дня Рем был казнен. Дело в

том, что ночью Герман Геринг, Генрих Гиммлер, Йозеф Геббельс и Рейнхард Гейдрих

уговорили Гитлера избавиться от этого человека. В адрес его были выдвинуты обвинения

в развратном поведении и гомосексуализме. На самом деле его сексуальные пристрастия

были всего лишь поводом. Они были искусно использованы для того, чтобы избавиться от

неугодного политического соперника.

Кровавая расправа над людьми, неугодными Гитлеру, прокатившаяся по всей Германии,

получила название «Ночи длинных ножей». Под председательством Германа Геринга

Берлинский суд издавал смертный приговор за смертным приговором. Аре-

216

стованных тут же расстреливали. Более сотни людей станут жертвами убийств, которые

длились в течение трех дней. Этой решительной «чисткой» Гитлеру удалось избавиться от

нежелательных соперников и старых политических противников.

Тем временем Гитлер прибыл в «Коричневый дом» и после короткой речи перед наспех

собранными партийными бонзами тут же начал пропагандистское управление процессом.

Он несколько часов подряд диктовал в защищенном сильными отрядами здании

распоряжения, приказы, а также официальные заявления, в которых он сам фигурировал в

третьем лице как «фюрер». Но в спешке маскировки и подтасовок он допустил

примечательную оплошность: вопреки более поздней, официальной версии событий, ни в

одном из многочисленных заявлений 30 июня не шла речь о путче или попытке путча

Рема — вместо этого упоминаются «тяжелейшие оплошности», «противоречия»,

«болезненные предрасположения», и хотя порой появляется формулировка «заговор», соз-

дается все-таки впечатление, что акция имела в своей основе моральные мотивы: «Фюрер

дал приказ беспощадно удалить эту чумную язву, — описывал Гитлер свои действия при

помощи неудачного образа, — он не потерпит больше в будущем, чтобы репутация

миллионов приличных людей страдала и компрометировалась отдельными лицами с

болезненными наклонностями».

Понятно, что прежде всего многие руководители СА до последнего момента не могли

постичь, что происходит; они не планировали ни путча, ни заговора, а их мораль никогда

не была предметом обсуждения и тем более критики со стороны Гитлера. Например,

берлинский группенфюрер СА Карл Эрнст, который, согласно донесениям Гиммлера,

планировал на вторую половину дня нападение на правительст-

217

венный квартал, на самом деле находился в Бремене и собирался в свадебное

путешествие. Незадолго до отплытия судна его арестовали, и он, полагая, что это грубая

шутка его товарищей, смеялся над ней от всей души. Самолетом его доставили в Берлин,

после посадки он, смеясь, показывая наручники и перебрасываясь шутками с командой

эсэсовцев, сел в подкатившую полицейскую машину. Специальные номера газет, которые

продавались перед зданием аэропорта, уже сообщали о его смерти, но Эрнст все еще

ничего не подозревал. Через полчаса он упал мертвым у стены в Лихтерфельде, не веря до

последнего мгновения в случившееся, с недоуменным «Хайль Гитлер!» на устах.

Вечером Гитлер вылетел назад в Берлин. Там его встречала большая делегация. Один из

участников события записал по свежим следам свои впечатления от прибытия: «Звучат

команды. Рота почетного караула берет винтовки «на караул». Геринг, Гиммлер, Кернер,

Фрик, Далюге и около двадцати офицеров полиции идут к самолету. И вот открывается

дверь и первым выходит Адольф Гитлер. Он являет собой «уникальное» зрелище.

Коричневая рубашка, черный галстук, темно-коричневое кожаное пальто, высокие черные

армейские сапоги, все в темных тонах. Непокрытая голова, бледное, как мел, лицо, по

которому видно, что эти ночи он не спал, небритый, лицо кажется одновременно и

осунувшимся и опухшим... Гитлер молча подает руку каждому стоящему поблизости. В

полной тишине — кажется, все затаили дыхание — слышно только щелканье каблуков».

Полный нетерпения и возмущения, Гитлер прямо в аэропорту затребовал список