o 496d70464d44c373

счастью, был слишком благороден, чтобы воспользоваться этим нечестно,

а я, наивный, в такой постановке вопроса видел только эротический,

безвредный подтекст.

Валентин достал портмоне и отсчитал пятьсот долларов.

– Немедленно возьмите и купите себе подходящую одежду.

– Хотя… – он улыбнулся совсем уж игриво, – вы, бесспорно, произвели

фурор.

Несколько мужчин за соседними столиками, действительно, смотрели на

меня весь вечер. Безуспешно пытались перехватить взгляд. Я взял

протянутые банкноты и сказал в ответ:

– Многие женщины здесь готовы расцарапать мне лицо, так мне повезло

с кавалером.

А теперь возьми десертный нож и отрежь себе язык.

Я явно сморозил очередную глупость, но Валентин только громко и

добродушно рассмеялся.

Он уже не переставал смеяться – в мельчайших подробностях я описал

ему квартиры №44 и всех ее жителей. Даже не думал, что это ТАК смешно.

– Валентин, все-таки объясните…

– Что?

– Почему вы мне помогаете?

– Потому что я обязан.

36

– Но я ни чем вас не обязывал.

– Не знаю.

Вечер был слишком красив, я был слишком красив, а Валентин был

слишком близок – сквозь весь этот сахарный туман до меня так и не

дошло, что в лексиконе людей вроде Валентина отсутствует слово «не

знаю», есть только «да» и «нет».

Бар «Пекин», в который я зашел сразу после встречи с Валентином,

чтобы окончательно напиться, действительно, походил на кабак из какого-

нибудь «черного» фильма. Здесь забавно и совсем не натужно сочетались

китайский и марокканский стиль. Наверное, удачная задумка какого-нибудь

модного, московского дизайнера по интерьеру. Ширмы, неудобные на вид

кресла, гравюры – все сплошь китайские и, видимо, антикварные

соседствовали с арками, колоннами и узорами на стенах абсолютно в

стиле ночного клуба «Американа», где хозяйничал герой Хамфри Богарта.

Особенно о «Касабланке» напоминали марокканские люстры – и

неудивительно, как я потом узнал у бармена, их купил на аукционе,

посвященном фильму, сам хозяин заведения.

Тяжело нависший табачный дым, приглушенный джаз, публика вся с

темным прошлым. Фэйс-контроль, правда, не пускал сюда

провинциальных шлюх и незначительную шпану. Мужчины здесь были при

деньгах, а женщины с особенно темной помадой на губах. Примостившись

у барной стойки, я стал изучать публику и мысленно разделил ее на две

группы: богема и, как выражались некогда в «Бродячей собаке»,

«фармацевты». Обе команды обменивались редкими подозрительными и

любопытными взглядами.

На меня тоже смотрели. Даже с некоторой надеждой. А сосед по стойке

пхнул локтем в бок и предложил угостить выпивкой.

Иностранец? У меня проблемы с определением национальностей. Знаю,

что в Москве теперь много югославов, но этот вроде другой. Американский

еврей?

– Меня зовут Диего, – сказал сосед с милым акцентом.

Ах, вот оно что. Испанец. Или аргентинец? Чилиец? Мексиканец?

Нафиксатуаренные волосы, смуглая кожа, скуластое взрослое лицо.

37

Я сразу не решился рассекретить свой пол, поэтому молчал и

высокомерно кивал. А он рассказал мне все. Порядочно выпил и нес

изуверский бред. Девушка бросила или проблемы на работе?

Диего – обрусевший португалец. Он в Москве уже десять лет работает

инженером-ядерщиком, а обрусел от количества выпитой заместо чая

водки. Его не пускают обратно на родину, он там кому-то дорогу

перебежал. Здесь я, правда, запутался. То ли он вызов португальской

мафии бросил, то ли рассекретил какую-то террористическую

организацию, то ли схлестнулся с влиятельной сектой. Так или иначе,

коррупция в Португалии процветает.

– Диего, здесь достаточно красивых женщин, – сказал я, обнаружив его

руку на своем колене.

Наверное, он тут же протрезвел. Выпрямился и посмотрел на меня как-то

одичало.

– Ты мальчик?

Я добродушно кивнул.

Может быть, внешне я и похож на женщину, но с голосом все в порядке.

– А красивый, – заметил Диего.

– Спасибо.

Диего понравился мне своим нежелание вникать в чужие биографии.

«Мальчик переоделся девочкой, значит, так надо. Мне тут, во всяком

случае, поживиться нечем». Это слегка мужланский подход к жизни, зато

хлопот меньше.

А вот подвалившему к стойке московскому «быку» гордиться собой не

стоило. Он что-то ревел, материл бармена, увидев же интеллигентную

барышню, меня то есть, стыд потерял окончательно. Полез с вонючими

поцелуями, попытался задрать юбку и бормотал вульгарное «потрогай, он

у меня уже».

К сожалению, я берегу свою честь.

– Отвали, сволочь.

– Ты чё?..

– Простите?

– Ты чё, пацан, что ли?

Я не сдержался:

– Развлеки меня, пожалуйста. Натяни себе трусы на голову и прыгни в

38

таком виде с многоэтажного дома.

Рявкнув «пидор!», бандит размахнулся, чтобы ударить, но я вовремя

нагнулся, и кулак пришелся в глаз Диего. И что тут началось! Я думал,

такие драки бывают только в кино.