o 496d70464d44c373

было глупо предполагать угрозу исключительно с его стороны. Он всего

лишь выполнял чей-то приказ. Хотя, признаюсь, расцветка кафеля в

подъезде моего дома, где он безвылазно провел несколько месяцев, кого

угодно могла вдохновить на насилие.

Убийство Пашечки ставило меня в тупик. Выходило, что кто-то решил

оставить мне жизнь или попросту спас, защитив от этого грубияна.

Неужели помимо врагов у меня к тому же есть неопознанные

доброжелатели? Или я все еще представляю какую-то таинственную

выгоду?

Вся эта история уже давно перестала меня развлекать, а скорее

раздражала. Что они не прикокнут меня никак? Что за непрофессионализм

такой? Или попросту отпустите на все четыре стороны – вот, чего я,

действительно, желал. Если бы только в конце пути меня ожидала

приличная награда, вместо этого в результате я должен был оказаться с

пустыми руками. Мне больше не вернуть мою истинную квартиру, отныне

она принадлежит черт-те кому. И любовь Валентина мне тоже не

заслужить, хотя я собираюсь его спасать. Я заранее устал от своего

благородства. Я хотел быстренько выяснить, что приключилось с

Валентином, оказать ему посильную помощь и покончить с этим раз и

186

навсегда. Просто синдром поп-звезды какой-то: вокруг одни интриги,

скандалы, враги и журналисты, а так хочется ровной, обывательской

жизни.

И тот факт, что на каждом шагу меня поджидал чей-нибудь труп, как

прыщи на роже во время полового созревания, – это тоже утомляло. Я

ведь никак не мог определить, связаны ли эти смерти с моей персоной, с

моей историей или они случайное стечение обстоятельств. Этот вопрос

будил во мне почти теологическое возмущение. Чем, с позволения сказать,

занимается человечество вот уже двадцать один век подряд и еще

неопределенный период времени до нашей эры? Неужели так сложно

было за эту уйму времени окончательно доказать или опровергнуть

существование Бога, а с ним онтологической случайности или

закономерности? Да покопайтесь черт вас дери в высшей математике, что

ли, изобретите эту окончательную и абсолютно достоверную формулу, на

что нам логика и философский опыт предыдущих веков? Нет, на такую

фигню людям тратить свое драгоценное время лень, они предпочитают

изобретать механических собак и совершенствовать технику пластической

хирургии. Дерьмо. Я ведь испытывал острую нужду в этой формуле, все

человечество, чем бы оно ни забивало себе голову, чувствует ее

жизненную необходимость. Получается, что раз только два вопроса так и

остались безответными – в них и есть вся соль и вся мудрость. И только

ответив на них, человек получит право по-настоящему жить. А пока

остается признать, что если Бог и существует, у него есть очень веская

причина скрываться, пребывать инкогнито.

Я ехал на Большой Каменный мост уламывать идиотку Ингу. Диего

обещал добраться туда своим ходом. На перекрестке около Никитских

ворот краем глаза заметил соседку по былому родному дому. Ту, которая

имеет привычку пережидать зиму в Италии. К сожалению, очень быстро

она скрылась из виду. Нет, позвольте, почему «к сожалению»? Ключи от

квартиры мне ведь сейчас никак не помогут.

– Когда вся эта история закончится, – сказал я себе вслух и тут же

поправился, – если эта история когда-нибудь закончится, станет

неприлично увиливать и распевать меланхолические песни по кабакам.

Жизнь, хочешь того или нет, все-таки придется начинать с круглого нуля.

Уже третью по счету жизнь, будто я вшивая кошка какая… Черт.

187

На мосту собралась толпа приглашенных и случайных зевак. Здесь же с

мрачными лицами разгуливали милиционеры, комментируя что-то в

переговорные устройства.

Диего стоял на каменном балконе со стороны Дома на Набережной. Он

курил, смотрел куда-то вдаль и казался ко всему безучастным.

– Чего грустишь? – спросил я, усевшись на парапет. – Инга заставляет

всех ждать?

Диего молча махнул рукой под мост, край его верхней губы при этом

брезгливо вздернулся. Оказалось, что акция Инги в самом разгаре –

художница привязала себя веревкой к мосту и висела над водой подобно

циркачке.

– Давно она так?

– Уже полчаса, – Диего опять уставился куда-то вдаль.

– А почему народ все еще здесь?

– Ингу заберут в участок, когда она выберется, за нарушение

общественного порядка. Все жаждут на это посмотреть.

– А она не спешит, да? Наверное, придумывает, что ей сказать, когда

вылезет, какую-нибудь реплику поэффектней. Но с ее куриными мозгами,

она так до глубокой ночи провисит.

– Нам необходимо с ней переговорить, ты помнишь?

– Естественно. Почему милиционеры ее не вытянут?

– Она грозится прыгнуть в воду.

– Декадентка.

– Кретинка. Ненавижу современное искусство.

Инга стала что-то выкрикивать. Вся толпа притихла, вслушиваясь.