o a3f5f3fb25c31a8f

стаскивал свой «макен», все надеялся, что выйдет эта самая девчонка, с которой я пришел

знакомиться, и будет поражена моим иностранным видом, но она не вышла. Вместо нее

появилась полная, еще не старая женщина с жестковатыми голубыми глазами, затянутая в

черное шелковое платье.

— А, мальчики, здравствуйте. Проходите в гостиную. Как поживают родители? — спросила она

моего приятеля. — Здоровы? Как дядюшка?

Приятель ответил на все вопросы и потом сконфуженно сказал:

— Мне бы надо с вами поговорить наедине, Анна Николаевна.

— Ну что ж. Пойдем поговорим, если надо. Вы нас извините, — обернулась ко мне хозяйка.

Они вышли. Я остался один. В комнате стоял поцарапанный старый рояль, несколько мягких

стульев, диван и целый лес фикусов в деревянных бочках. Открылась дверь, вошла рыжая

собака, а за нею белобрысая девочка с бантом на голове. Она испуганно взглянула на меня,

покраснела и, повернувшись спиной, принялась играть с собакой.

«Невежа, — подумал я, — даже здравствуйте не сказала». Я чувствовал себя крайне неловко. Но

тут снова отворилась дверь. В комнату вошла девушка.

Я взглянул на нее и понял, что это именно она, та, которую я искал, о которой мечтал, видел во

сне и уже любил, никогда не встречая прежде. Светлая, подстриженная под мальчишку головка,

лазурные глаза, широкий носик и родинка над верхней губой. Она! Лидочка была одета в

длинную бархатную толстовку и такую короткую по тем временам юбочку, что она еле-еле

прикрывала колени.

— Здравствуйте, — проговорила Лидочка и улыбнулась.

Не знаю, каким колокольчиком прозвучал ее голос. Мне показалось, что я услышал музыку. Я

поздоровался и больше не сказал ни слова. Что со мною случилось? Раньше я никогда не

смущался в присутствии девушек. Даже бывал излишне развязен. А тут…

К счастью, в комнату вошли мой приятель, Анна Николаевна, вторая сестра Лидочки. Начали

знакомиться. Лидочка спросила меня о чем-то. Я ответил односложно и опять замолчал. Скоро

мы стали собираться домой. Нас не удерживали. На прощание Лидочка сказала из вежливости:

— Заходите, пожалуйста.

Щелкнул замок. Мы спускались по лестнице.

— Добрая старушка, — засмеялся приятель. — Дала пятерку до стипендии. Живем! А то не у

кого было занять… Как, понравилась Лидочка?

— Ничего, — как можно безразличнее ответил я.

Мне не хотелось говорить о ней ни с кем. Я нес ее в своем сердце и боялся, что приятель начнет

какой-нибудь пошлый разговор. На улице я спросил: — У них есть телефон? Дай я запишу.

Может быть, звякну когда-нибудь от скуки.

Приятель назвал номер, я записал его на обрывке газеты.

— Ну, пока! — Я сунул ему руку и побежал к трамвайной остановке. Мне хотелось побыть

одному. В полупустом трамвае я остался на площадке. Под стук трамвайных колес, упершись

лбом в холодное стекло, я думал о том, что мне страшно не повезло, я определенно не

понравился Лидочке, держался таким дураком, и вряд ли она захочет встретиться со мною еще

раз. Да наберусь ли я смелости позвонить ей? Что скажу? Знакомы-то были всего с полчаса.

Целую неделю я мучился. В голову ничего не лезло. Несколько раз подходил к телефону, хотел

позвонить. Придумывал, что скажу. Что-нибудь веселое, остроумное, возьму реванш за глупое

поведение, пусть знает, с кем имеет дело. Не придумал. Ходил как в воду опущенный. Даже

мама заметила — не заболел ли?

В субботу после занятий в Мореходке — решился. Набрал номер.

— Можно Лиду?

В трубке чужой голос:

— А кто спрашивает?

— Знакомый один.

В ответ что-то проворчали. Через минуту слышу:

— Алло?

У меня дух захватило.

— Лидочка? Юра говорит.

— У меня Юр знакомых нет. Не помнит! Я этого и боялся.

— Ну, Юра. Еще с этим… — я назвал имя приятеля, — у вас дома целый час сидел.

Вспомнили?

Помолчала.

— Теперь вспомнила. Вы еще в таких смешных штанах были с передником и лямками, как у

детишек. Да?

Смешных?! Высший класс мореходской моды!

— Ага… в синих.

Надо сразу решиться. Или пан, или пропал.

— Я хотел вас в кино пригласить. Картина мировая идет в «Паризиане». Называется «Жизнь за

жизнь». Пауль Вегенер играет. Пойдем сегодня?

— Сегодня не могу. Завтра, если вам удобно.

Согласилась! Я даже трубку чуть не выронил от радости. Договорились встретиться у входа за

полчаса до начала сеанса.

Вечером я никуда не пошел.

Сидел дома и мечтал о Лидочке. Все представлял, как мы с ней в кино пойдем, о чем будем

говорить. А в воскресенье занялся приведением в порядок своего туалета. Выутюжил брюки,

робу решил не надевать, «макен» почистил, поля у шляпы прогладил. Надел рубашку с

галстуком. Без конца смотрел на часы. Они как будто остановились. Я и за книгу хватался, и

комнату прибирал, и задание по навигации пытался выполнить. За час до начала не выдержал.

Оделся, выскочил из дому. Бог мой! Меня так и обожгло! Мороз градусов двадцать пять! В

трамвае я уже закоченел. Мой шикарный «макен» был неподходящей одеждой для такой