o bdf4013bc3250c39

Но расставить тогда книги в купленном шкафу он все-таки помог.

Сосредоточенно выволакивая толстенные тома из-под кровати, смахивая с

них пыль, мальчик непритворно хотел сделать матери приятное. Он

представлял, как она вернется с работы, замученная, уставшая, и вдруг

увидит, что в доме чисто, уютно и красиво. Он очень любил мать и старался

на совесть. Подносил тяжелые стопки отцу, а тот расставлял их на полках в

соответствии с востребованностью. Серьезную литературу, как он называл

энциклопедии и справочники, ставил повыше, понимая, что сыну еще далеко

до научной премудрости, а советскую классику – пониже, в ближние к

дверцам ряды. В результате за стеклами шкафа впритирку друг к другу

уместились полные собрания сочинений Шолохова, Серафимовича,

Твардовского, Константина Симонова и Шарафа Рашидова.

- Пап, а где те… ну, восточные сказки? – спросил сын, не находя в ближних

рядах симпатичные желто-золотистые томики.

- Да это… неинтересно, - растерявшись от неожиданного вопроса, отец не

сразу нашелся с ответом, а сыну в тот момент прочно запало в сознание:

значит, там что-то такое, что не дозволяют читать детям.

И действительно, несколько лет спустя подросток Добряков, оставшись дома

один (а его комнатой была именно комната с книгами), отыскал в задних

рядах шкафа заветные томики, раскрыл один из них наудачу, пролистал и

задохнулся от неведомого доселе чувства. Кровь бросилась в голову, а его

мужское отличие, этот доселе смирный «петушишко», как, в детстве купая

сына в тазу, натирая губкой и поочередно перечисляя все части тела,

22

называла этот орган мать, - сейчас, стало быть, этот смирняга вдруг не на

шутку расшалился, запульсировал, заелозил в оказавшихся тесными трусах, и

рука подростка невольно потянулась к нему. Дальнейшее произошло само

собой и доставило ему неслыханное наслаждение. То, что из него вышло при

этом, напомнило ему обрат2 и повергло в легкую оторопь. Он вспомнил

бабушку-покойницу, когда она, будто волшебница, долго и сосредоточенно

колдовала над диковинным жужжащим аппаратом, прежде чем из него

выходило уже не молоко, а два совершенно новых вещества – одно густое и

сочно-белое, другое – пожиже и помутнее. Произошедшее с ним было столь

же таинственно и загадочно, и с тех пор, предаваясь сладкому интимному

досугу, Добряков называл своего дружка исключительно «сепаратором»,

только вливал в него не молоко, а свои буйные интимные фантазии,

подпитанные извлеченным из отцовского шкафа чудодейственным томиком

«Сказок тысячи и одной ночи». Именно тогда впервые Добряков осознал, что

книга – великая вещь…

Но все это случилось несколькими годами позже, а тот день, расставив с

отцом книги в новом шкафу, он вымел мусор из-под родительской кровати,

смахнул пыль с шифоньера, вымыл полы и, отдышавшись, горделиво

полюбовался на проделанную работу. К приходу матери все было готово!

- Молодец! – похвалил отец и добавил, указывая на полки с книгами: - Эту

энциклопедию я специально поставил на виду. Бери, читай. Специально для

тебя купил. Хочу, чтобы ты стал офицером. Прочитаешь?

- Прочитаю, - кивнул сын.

- Да нет, ты лениво как-то, - настаивал отец. – А ты твердо скажи, по-мужски.

Обещаешь?

- Обещаю, - глядя отцу в глаза, ответил сын.

2 Обрат – один из продуктов сепарирования молока (другой продукт – сливки).

23

- Ну вот, верю, - успокоился отец. – Я ведь и сам когда-то хотел выучиться на

офицера, со школы мечтал в военное училище поступить. Но призвали в

армию, потом ты родился… Пришлось техникумом удовольствоваться.

Заочным…

Энциклопедия, о которой говорил отец, была «Книгой будущих командиров».

Новое желание отца было, по-видимому, окончательным, поскольку

разговоров о других профессиях он больше не заводил. С тех пор сын стал

чувствовать себя виноватым перед отцом – за то, что своим рождением

помешал ему выучиться на офицера. Поставленная на виду книга взывала к

прочтению, а ее золотисто-красный корешок несколько лет укоризненно

взирал на подростка, прежде чем он решился раскрыть ее. А когда раскрыл –

проглотил за два дня, читая запоем, наплевав на домашние задания и

нахватав «двойки» по трем предметам.

За полгода перед этим он отыскал в отцовском шкафу, как мы говорили,

арабские сказки, однако новое увлечение на несколько дней отвлекло его от

прежнего. Но вот, дочитав «Книгу будущих командиров», он вдруг снова

ощутил потребность пережить незабываемые ощущения и выдвинул ящик

своего письменного стола, в глубине которого укромно схоронился один

томик чудодейственных сказок. Он раскрыл его и с удивлением отметил, что

ежедневно, в течение года листаемая книга на этот раз совсем не вдохновляет

его. Он тогда еще не сознавал, что книги могут надоедать и досаждать, как

старые, заигранные пластинки, однако вывод сделал верный. Открыл шкаф,

вынул книги ближнего ряда, освобождая путь к восьмитомнику сказок,

просунул ладонь в открывшуюся лазейку – и обмер от неожиданности.

Вместо книги его рука наткнулась на что-то твердое и гладкое. Ощупав

препятствие, но, так и не определив, что это за предмет, он вытащил одну за

другой соседние книги и только тогда увидел то, что стояло на месте