О бихевиоризме

Когда наказание особенно сурово, может пострадать самопознание, о котором говорилось в главе 2. Подавляемое поведение может включать в себя поведение, связанное со знанием о соответствующих телесных состояниях. В результате возникает то, что Фрейд называл «пресечением». Однако по Фрейду этот процесс затрагивал скорее чувства, чем поведение, и происходил в глубинах сознания. Чувства подавлялись другими чувствами и контролировались неким цензором, от которого они порой ускользали разными способами. Однако они могли продолжать доставлять беспокойство, и человек, как говорят, «преследуется своими подавленными желаниями». Некоторые поведенческие аспекты я опишу позже.

Структурализм

Первые исследования поведения часто критиковали за то, что они ограничиваются формой или структурой, рассматривая поведение, например, как не более чем «мышечные подергивания». Отказ принимать чувства и душевные состояния в качестве причин и постоянное стремление к «объективности», казалось, поддерживали такую точку зрения. Формирование привычек было структуралистским принципом: приобрести привычку – значит просто привыкнуть вести себя определенным образом. Случайности подкрепления, порождающие поведение, подобно случайностям выживания, порождающим инстинкт, игнорировались.

Периодические теории научения также были структурными. Они просто утверждали, что произошедшее однажды повторится снова, организм будет склонен делать то, что он чаще всего делал в прошлом. Как я уже отмечал, бихевиоризм ограничился описанием топографии политического поведения, а структурализм в антропологии часто не выходит далеко за рамки позиции, согласно которой обычаи соблюдаются просто потому, что им принято следовать. Раннее греческое и персидское правосудие было простым и быстрым, потому что оно полностью основывалось на топографии преступления: человек, убивший другого, был виновен в убийстве независимо от обстоятельств. Позже я отмечу важность того факта, что поддержка структуралистской позиции исходила как от феноменологии, так и от экзистенциализма, с их пренебрежением к прошлому и будущему в поисках основных черт здесь и сейчас.

Если бы бихевиоризм не заменил чувства и душевные состояния, которые он отбросил в качестве объяснений, его действительно можно было бы назвать разновидностью структурализма, однако он нашел замену в окружающей среде. По мере того как мы узнаем больше о роли факторов подкрепления, мы с большей вероятностью выйдем за рамки формальных свойств. Этот момент можно проиллюстрировать на примере концепции подражания. В чисто формальном определении можно сказать, что один организм подражает другому, когда он ведет себя так же, как другой, но, как мы убедились в главе 3, необходимо учитывать условия выживания и подкрепления. Посетители ресторана ведут себя примерно одинаково в отношении обеда, но они не подражают друг другу; они ведут себя сходным образом, потому что подвергаются воздействию сходных факторов. Человек, бегущий за вором, не подражает ему, хотя оба бегут.

Структурализм имеет отношение к различию, которое часто проводится между обучением или компетентностью и производительностью. Это различие было полезно в ранних исследованиях обучения, поскольку наблюдаемые тогда изменения в результатах деятельности были довольно случайными. Поскольку предполагалось, что обучение является упорядоченным процессом, возникло несоответствие, но оно было решено путем предположения, что обучение проявляется в поведении организма не очень достоверно. Поведение было явно структуралистским термином; оно относилось к тому, что делал организм, не касаясь причины действий. Совершенствование методов позволило выявить упорядоченную связь между производительностью и непредвиденными обстоятельствами и устранило необходимость апеллировать к отдельному внутреннему процессу обучения или к компетентности.