О бихевиоризме

Часто утверждается, что наука о поведении изучает человеческий организм, но пренебрегает личностью или «я». То, что она игнорирует, является пережитком анимизма, доктрины, которая в своей самой грубой форме утверждала, что телом движет один или несколько обитающих в нем сущностей. Если поведение в результате было деструктивным, этот дух, вероятно, был дьяволом; если же оно было созидательным, то направляющим гением или музой. Следы этой концепции остаются, когда мы говорим о личности, об эго в эго-психологии, о Я, которое говорит, что знает, что собирается делать, и использует для этого свое тело, или о роли, которую человек играет как персонаж в спектакле, надевая свое тело в качестве костюма.

В бихевиористском анализе человек – это организм, представитель человеческого вида, который приобрел репертуар поведения. Для анатома и физиолога он остается организмом, но для тех, кому важно поведение, это личность. Сложные условия подкрепления создают комплексные репертуары, и, как мы видели, различные условия создают разные личности в одной и той же коже, причем так называемое расстройство множественной личности является лишь крайним примером. Важно то, что происходит, когда репертуар приобретен. Человек, заявляющий о своей свободе: «Я определяю, что мне делать дальше», говорит о свободе в или от текущей ситуации: Я, которое, таким образом, выглядит способным выбирать, является продуктом истории, от которой оно не свободно и которая фактически решает, что оно теперь будет делать.

Человек не является порождающим агентом; он – локус, точка, в которой многие генетические и экологические условия объединяются в единый результат. Как таковой, он остается безусловно уникальным. Никто другой (если только у него нет однояйцового близнеца) не обладает его генетическим набором, и ни у кого без исключения нет его личной истории. Следовательно, никакой иной человек не будет вести себя точно так же. Когда мы говорим об индивидуальности, мы имеем в виду тот факт, что нет никого, у кого была бы та же самая идентичность. (Латинское idem означает «тот же самый», и, когда нас спрашивают, действительно ли кто-то является тем-то и тем-то, мы можем в разговорной речи ответить: «Тот же!» или «Он сам!» – или можно сказать, что некто, жалующийся на то, что его раздражают соседи, является «тем же самым человеком», который раздражает других.)

Необходимо рассмотреть ряд терминов, описывающих человека и его отношение к другим.

Знание самого себя

Задавая вопрос о том, что человек может знать о себе, мы сразу же приходим к другому вопросу: Кто вообще и о ком может знать? Ответ следует искать в условиях, которые порождают как себя знающего, так и узнанного. Разграничение между двумя «я» в одной и той же коже проводится, когда мы говорим, что теннисист «злится на себя», потому что он пропустил простой удар. Он злится, потому что что-то причинило ему боль и он сам в этом виноват, следовательно, он злится на себя. Он может даже в гневе себя ударить. Аналогичное различие проводится и в самопознании.

Все виды, кроме человека, действуют, не зная, что они это делают, и предположительно так было и с человеком, пока не возникла вербальная общность, которая задавала вопросы о поведении и таким образом порождала его самоописание. Самопознание имеет социальное происхождение, и в первую очередь оно полезно для сообщества, которое задает вопросы. Позже оно становится важным и для самого человека – например, для управления или контроля над собой, о чем мы еще поговорим.

Разные сообщества порождают различные виды самопознания и разнообразные способы, с помощью которых люди объясняют себя себе и другим. Одни порождают глубоко интроспективного интроверта, или человека, направленного внутрь себя, другие – общительного экстраверта. Одни производят людей, действующих только после тщательного обдумывания возможных последствий, другие – необдуманных и импульсивных. В одних сообществах рождаются люди, особенно хорошо осознающие свои реакции на искусство, музыку или литературу, в других – на отношения с окружающими людьми. Вопросы, задаваемые менталистскими психологами, и вопросы, задаваемые бихевиористами, естественно, приводят к разным видам самопознания. Прежде всего они акцентируют внимание на том, что человек чувствует по отношению к чему-либо.

Мало кто сомневается в историческом приоритете внутреннего поиска. Именно это имел в виду Сократ, говоря: «Познай самого себя». (Это предписание можно увидеть на стене римской бани под мозаичным изображением скелета – анатомической версии Я.) Монтень говорил о «слежке за самим собой» и об «обнаружении пружин, которые приводят его в движение». Это приоритет, которым пользуются чувства и интроспективно наблюдаемые состояния в сравнении с прошлым и настоящим окружением.