О бисере, бусах и прошлом времени. Воспоминания московского коллекционера

Все вспоминали о моей прабабушке как о женщине умной и решительной. Вот один маленький эпизод из вязниковской жизни. Мука и крупы в доме Любимовых для защиты от мышей хранились в больших деревянных ларях. Одна мышь все-таки как-то ухитрилась пробраться в ларь и, когда кухарка его открыла, от страха прыгнула ей прямо в вырез кофты. Кухарка с дикими воплями выскочила во двор и стала там метаться, продолжая кричать на все Вязники. Никто не мог понять, что с ней случилось. Одна Анна Михайловна каким-то образом сообразила, в чем дело, подбежала к ней, рванула изо всех сил ворот кофты, кофта разорвалась, мышь выскочила, а кухарка успокоилась.

На лето Анна Михайловна с детьми перебиралась к дяде, священнику Лаврову, в Пески. Дети там наслаждались жизнью: бегали, играли, устраивали всяческие проказы. А потом поджидали дедушку с панихидками (так назывались лакомства, которые приносили в церковь прихожане, заказывающие панихиду). После беготни и игр на свежем воздухе какая-нибудь черная лепешка или черствая французская булка казались им необыкновенно вкусными.

Семья Любимовых. Слева направо: Виктор, стоят Надежда и Владимир, сидят Маруся, Анна Михайловна, Сергей и Павел Васильевич, 1897

Как-то летом сын Лаврова Михаил Александрович заехал в Вязники к Павлу Васильевичу и застал дома одну кухарку, которая долго жалась и мялась и, наконец, объявила ему: «Уж очень барыню мне жалко: ведь барин каждый день под утро домой приходит». Михаилу Александровичу стоило большого труда втолковать ей, что барин играет в карты в клубе, а не посещает какую-нибудь даму сердца. Мой прадед, да и прабабушка, вообще очень любил поиграть в карты. Когда семья была дома, их партнеры собирались у них, а когда Анна Михайловна с детьми уезжала в Пески, Павел Васильевич ходил в клуб и сидел там допоздна, поскольку торопиться ему было некуда.

Всю жизнь «бабатик» (так в семье называли Анну Михайловну) нежно заботилась о своих многочисленных детях и внуках, но большее внимание всегда уделяла невесткам. Когда знакомые спрашивали ее, с чем это связано, она отвечала, что дочери ее все равно меньше любить не будут, а дурное отношение к невесткам обязательно отразится на семейной жизни ее сыновей. «Бабатик» была чрезвычайно деятельна, невзирая на возраст. Только в 80 или 85 лет она произнесла фразу, которую потом долго цитировали у нас в семье: «Чувствую, что приближается старость».

Умерла Анна Михайловна в 1942 году. К тому времени из ее детей в живых и на свободе осталась только моя бабушка. Но она уехала со мной и моей мамой в эвакуацию в Красноуфимск. Брать с собой Анну Михайловну, отправляясь в полную неизвестность, побоялись, и «ба-батик» осталась в Вязниках на попечении у соседей. В тот день, когда она умерла, моей бабушке приснился страшный сон. Ей казалось, что она приехала в Вязники, идет к своей маме и страшно торопится, боится опоздать. Вдруг с расположенного в центре города кладбища выбегает собака, хватает ее за подол и тащит на кладбище. Бабушка вырывается, кричит, но собака ее не пускает. Проснувшись, бабушка твердо сказала моей маме, что, наверное, с Анной Михайловной что-то случилось. Это подтвердило пришедшее только через два месяца письмо. Самым странным было то, что прабабушку похоронили именно на том кладбище, на которое бабушку тянула собака. Так решили хоронившие «бабатика» люди, поскольку кладбище, на котором хоронили всех Любимовых, было слишком далеко. Много лет спустя мы с мужем съездили в Вязники и узнали, что старое кладбище, на котором была похоронена Анна Михайловна, уничтожили и на его месте разбили городской парк.

Старший сын четы Любимовых, Виктор Павлович, родился в 1880 году, учился в гимназии в г. Шуя, а затем в Московском университете на юридическом факультете. Учиться в Шую его отправили восьми лет, и весь город удивлялся, как Анна Михайловна могла отпустить такого маленького ребенка. Она очень тосковала без него, но считала, что сыновья обязательно должны получить хорошее образование. Во все время ученья в день его именин из собора приносили чудотворную икону Казанской Божией Матери. После заутрени, когда еще было темно, приходили священники, ставили икону на сдвинутые, покрытые полотенцем стулья и служили молебен о здравии раба Божия Виктора.