О благодеяниях

[1] Один циник попросил у Антигона[49] талант, Антигон отвечал, что талант больше того, сколько следует просить цинику. Получив отказ, последний попросил динарий. Антигон ответил, что это меньше того, сколько прилично дать царю. Подобная уловка в высшей степени неблагородна. Антигон нашел средство не давать ни того, ни другого: по поводу динария он принял в соображение царское достоинство, по поводу таланта – звание циника, – тогда как мог дать и динарий, как цинику, и талант, как царь. Если бы даже, и было что-либо более того, сколько можно принять цинику, то ничего нет до такой степени ничтожного, что́ бы позорно было дать для человеколюбивого царя. [2] Если ты спрашиваешь моего мнения, то я соглашаюсь (в данном случае) с Антигоном: нетерпимая вещь, когда просят денег, презирая их[50]. Ты заявил ненависть к деньгам, ты открыто высказал это; ты надел эту личину – так и носи ее. Весьма дурно – искать денег, похваляясь бедностью. Таким образом, каждому следует обращать столько же внимания на свою собственную личность, сколько и на личность того, кому хочешь помочь. [3] Я желаю воспользоваться сравнением, которое заимствовано нашим Хрисиппом от игры в мяч[51]. Мяч падает, без сомнения, благодаря промаху того, кто его бросает, или того, кто ловит. Он тогда сохраняет свое верное направление, когда вращается в руках таких игроков, из которых и тот и другой ловко его бросает и подхватывает, – необходимо, чтобы хороший игрок иначе бросал мяч к противнику, когда тот стоит вблизи, чем в том случае, когда последний находится далеко. Точно такое же условие наблюдается и в благодеяниях. Если оно не сообразуется с тем и другим лицом, т. е. и с дающим, и с принимающим, то в таком случае исходит от одного и достигает другого не так, как должно. [4] Когда приходится иметь дело с человеком испытанным и наученным опытом, то мы станем бросать мяч смелее, потому что, куда бы он ни направился, его отобьет искусная и ловкая рука. Если же приходится иметь дело с новичком и человеком неловким, то бросаем мяч не так смело и сильно: такому противнику мы станем возвращать его медленнее, осторожно направляя (мяч) в самую его руку. То же самое нужно делать и относительно благодеяний. Некоторым надобно давать наставления, учить их и удовлетворяться тем, когда с их стороны заметно старание, смелость и охота. [5] Во многих мы поселяем неблагодарность и поддерживаем ее существование, как будто наши благодеяния бывают велики только в том случае, когда за них нельзя отблагодарить. Подобным образом коварные игроки имеют обыкновение проводить своего соперника, конечно, в ущерб самой игре, которая может продолжаться только при взаимном согласии. [6] Есть много людей с таким дурным характером, что лучше желают потерять сделанное ими (благодеяние), чем показаться получающими обратно; это гордецы и люди, желающие, чтобы им оставались должны. Насколько лучше, насколько человечнее поступать таким образом, чтобы и на долю того лица, которое нам обязано, оставалось участие (в благодеянии); (насколько лучше и человечнее) способствовать тому, чтобы оно получило возможность воздать нам благодарность; (насколько лучше и человечнее) все принимать благосклонно и к приносящему благодарность относиться таким образом, как будто он возвращает долг, и быть любезным, чтобы даже то лицо, которое нами одолжено, почувствовало желание уплатить свой долг. [7] Оказывать дурной прием свойственно ростовщику, когда он сурово вымогает (свою ссуду) или медлит получкой, (нарочно) затрудняя ее и подыскивая предлог к отсрочке; благодеяние же, насколько следует принимать, когда его возвращают, настолько же не следует вымогать силой. Всех лучше тот, кто, легко дав, никогда не вымогал и радовался, когда ему возвращали; кто благодушно забывая, что дал, получал обратно с таким расположением, как будто ему самому (давали дар) делали благодеяние.

Глава 18