О благодеяниях

Глава 5

[1] Нам говорят: «Ты оказал благодеяние, но после того причинил обиду: и благодеянию подобает благодарность, и обиде – мщение».

Отвечаю: и я не должен воздавать благодарности, и тот не должен, в удовлетворение мне, понести наказание: один из нас освобождается другим. [2] Говоря: «Я воздал ему обратно благодеяние», мы выражаем не ту мысль, что воздали обратно именно то самое, что ранее получили, но ту, что вместо этого воздали нечто другое, ибо воздавать (reddere) – значит давать вещь за вещь. Разве это не так? Ведь при всякой уплате обратно возвращается не то же самое, что было взято, но лишь столько же. Ведь говорят, что мы возвратили деньги, хотя вместо серебряных монет и заплатили золотыми, хотя в дело пошли не нуммы (наличные деньги), а уплата была совершена при помощи перевода или словесного заявления (verbis)[323].

[3] Мне кажется, ты говоришь: «Напрасно теряешь труд: ведь разве важно мне знать, продолжает ли оставаться в силе то, за что не бывают в долгу? Говорить остроумные пустяки свойственно юристам, которые утверждают, что не может быть приобретаемо давностью пользования в собственность наследство, но только то, что заключается в наследстве: как будто наследство есть нечто отличное от того, что заключается в наследстве!»[324].

[4] Ты лучше разъясни мне различие в том, что может относиться к делу, именно: когда один и тот же человек оказал мне благодеяние и он же после того причинил мне обиду, то должен ли я и возвратить ему благодеяние и тем не менее отомстить ему за себя и, таким образом, как бы вести дело отдельно с двумя лицами, или я должен одно зачислить за другое и не иметь против него никакого дела, так что благодеяние уничтожалось обидой, а обида благодеянием? Ибо я вижу, что так именно делается на этом форуме, что же касается того права, которое действует в вашей школе, об этом должны знать вы сами. [5]Судебные процессы различаются между собою и относительно одного и того же: о чем ведем дело мы, ведут дело и против нас. Судебная формула[325] не смешивается: если кто-нибудь оставил у меня на хранение деньги и он же после того совершил у меня покражу, то и я буду вести с ним дело о покраже и он со мною – о депозите.

Глава 6

[1] Приведенные тобою для примера случаи, мой Либералий, определяются известными законами, которым необходимо следовать: один закон с другим не смешивается. Тот и другой из них идет своей дорогой: относительно депозита (т. е. отданного на хранение имущества) полагается свое судебное следствие, точно так же, поистине, как и относительно воровства – свое. Благодеяние (напротив) не подчинено никакому закону: для него судебный посредник – это я.

Мне можно как сравнивать между собою то, сколько оказал мне каждый пользы или вреда, так и заявлять о том, мне ли более должны или я должен.

[2] В тех (имеется в виду в вышеприведенных случаях судебных процессов) ничего не подлежит нашей власти: там надо идти путем, которым нас ведут.

В благодеянии все заключается в моей власти, и я, таким образом, являюсь судьею в этих делах: я не разделяю и не развожу их, но и обиды и благодеяния отсылаю для обсуждения к одному и тому же судье[326].

Ты же, напротив, приказываешь мне в одно и то же время любить и ненавидеть, жаловаться и благодарить, чего природа не принимает. А я лучше, сравнив между собою сделанные мне благодеяния и обиды, посмотрю, не останутся ли еще у меня в долгу.

[3] Подобно тому как тот, кто на нашем письме сверху пишет другие строки, этим не уничтожает, а только закрывает прежние буквы, так и приходящая после обида не позволяет проявляться благодеянию.

Глава 7

[1] На лице твоем, руководству которого я предоставил себя, собираются складки, и нахмуривается чело, как будто я зашел далее того, чем надлежало. Ты представляешься мне говорящим:

«Куда ты, столь мне близкий, уходишь? Сюда держи путь – к берегу!»[327]

Не могу более продолжать (вышеприведенных рассуждений).

Итак, если этот вопрос, по твоему мнению, удовлетворительно рассмотрен, то мы перейдем к вопросу о том, «бывают ли что-нибудь должны тому, кто помог нам против своего желания?» (invitus).

Я мог бы высказать этот вопрос и подробнее, если бы предложению не надлежало быть более кратким, дабы лишь немедленно следующее за ним разъяснение показывало, что предметом исследования служит вопрос как о том, бываем ли мы в долгу у того, кто помог нам, этого не желая, так и о том, бываем ли мы в долгу и у того, кто помог, сам этого не зная[328]. А если кто сделал какое-нибудь добро по принуждению, [2] то ведь до такой степени ясно, что этим он нас нисколько не обязывает, что и не надо на доказательство этого тратить каких-нибудь слов.

Легко будет решить и этот (вышеприведенный) вопрос, и всякий подобный ему, какой только можно предложить, как скоро мы всякий раз станем прилагать (к разрешению его) свое соображение относительно того, что ничто не бывает благодеянием, кроме совершаемого для нас вследствие некоторого обдуманного намерения, и притом намерения дружелюбного и благосклонного.