О Боге Живом

Бывает и смерть разрушительная. Молодое существо расцветает, все в нем готовится принять полноту жизни! и эту полноту проявить, и вот приходит смерть. Что может означать такое обрывание?.. Человек нужен другим, он им служит поддержкой и защитой, он необходим для их личного существования. И этот человек исчезает... Или человек рос у нас на глазах, мы видели, как развивались его силы, как он приобретал познания, учился владеть вещами, сознавал все яснее свою задачу, накапливал опыт, и в нем уже проявлялось все то, что нужно для высокого творчества. Он дал бы очень многое, но его жизнь оборвалась преждевременно...

Обо всем этом тяжело думать. Еще тяжелее от этого на сердце. Не отрицается ли тут сама жизнь? Нет ли тут какого-то провала в жизненности Самого Бога?

Вера нам говорит, что в смерти Бог дает жизни ее настоящее свершение.

Вера говорит: как бы ни складывалась жизнь человека, ее мера установлена Богом, Который «не смерти хочет, но жизни». Что дано человеческой жизни, то и есть ее мера. И то, что казалось внезапным отрывом, было только проявлением этой меры. Перед Богом, каждый человек умирает «своей» смертью, той, которая вытекает из его жизни и ей предназначена. С точки зрения человеческой, это может быть завершением или внезапным отрывом. Но тут перед нами - тайна Божиего знания.

Когда же человек умер, он предстает перед Богом. Тогда спадают все покровы. Бог везде и однако Он людям далек. Он далек человеку из-за того, что человек из себя представляет. Мое бытие и бытие вещей показывают мне образ Божий и о Нем говорят, но они же и скрывают Его от меня, закрывают мне доступ к Нему. Это бытие разбивается смертью. В смерти происходит чудо вторжения Бога. Бог Сам срывает покровы. Вера говорит, что это - чудо благодати: Бог раскрывает Свое присутствие. Согласно нашей вере, смерть есть Божия милость. Она означает, что Бог раскрывает Себя.

И вот человек стоит перед Богом. Одним тем фактом, что человек умер, он еще не стоял бы «перед Ним», потому что никакое состояние, ни жизни, ни смерти, само по себе еще не означает раскрытия Бога. Но от Бога исходит благодатный дар Его раскрытия. Человек стоит перед Богом и все его существо начинает гореть как стружка, которую держали бы в невиданном пламени. Она воспламеняется к подлинной жизненности.

Все мертвое уничтожается. Ведь мы, живые, не полностью живы. Многое мы всего только тащим на себе. Внутри у нас немало мертвого груза. Вот мы что-то сделали, и как часто нам приходится браться за сделанное сызнова, чтобы оно стало действительно нашим. Вот с нами произошла неприятность, но она только скользнула по нам. Как часто приходится нам сидеть с другим человеком, рассказывающим нам свои горести, и при этом чувствовать с отчаянием свою собственную отупелость. Мы живем лишь отдельными взлетами... Здесь же все сразу вовлекается в высшую жизненность. Что не живо, то сгорает. Сгорают все корки, все окаменелости. Все, что атрофировалось, начинает шевелиться. Все, что было придавлено, начинает дышать свободно.

Вина становится явной и раскаяние - безмерным. Но что такое христианское раскаяние? Бог судит человека, и человек, стоящий перед Богом, тоже, вместе с Богом, судит себя самого. Святость Божия раскрывается с такой неслыханной мощью и с такой несказанной красотой, что человек измеряет себя самого мерою божественной любви. Измеряет во всем, также и в том, в чем он против этой любви погрешил. Он соучаствует в свершении Божиего суда, против себя самого, со страстной убежденностью. И если по милости Божией его жизнь была такой, что несмотря на все грехи ее самая сокровенная суть оставалась обращенной к Богу, то этим судом сжигается всякая вина; человек принимает на себя наказание и оно, при всей своей тяжести, становится для него напряженно жизненным. Живая святость к нему прорвалась.

«Все их дела следуют за ними», говорится об умерших. Умирая, человек не избавляется от всего того, что он сделал, все это продолжает жить в нем. Все это остается в его живом существе, - остается, как животворящая или тормозящая сила. Все это он приносит с собой на суд Божий. Он вступает в палящий жар присутствия Божия и «как через огонь», сжигающий все что не может ожить, он входит в вечную жизненность. С ним вместе проходит все, от ударов молотком, которые делал рабочий, до высших духовных произведений, и « как через огонь» все это вступает в Жизнь.