О боли

На эти мои слова как все засмеются! А баба Василиса смотрит на меня строгим взглядом и говорит:

– Вот, дурачок, а! Знает ведь, что его здесь любят и каждому его приходу рады. А ведь нет – каждый раз этот вопрос задает, чтобы привлечь к себе внимание.

И тоже замолкает.

А меня не покидает ощущение, что они обсуждали проблемы, которые были не предназначены для моих ушей. Тогда я решаю, что сейчас извинюсь перед ними и пойду восвояси, но баба Василиса останавливает меня:

– Сынок, ты вовремя пришел. Необходима твоя помощь. Сбегай-ка до бабы Сони с дедом Колей и пригласи их прийти сюда завтра утром. Да по дороге пригласите бабу Альфию и бабу Гулю – необходима и их помощь. Да сам приходи, а то обиделся: про него, мол, здесь че-то говорят. Словно нам больше делать нечего, кроме того, как его подштанники обсуждать. Посмотри-ка: небось, они опять мокрые или грязные, а то запашок какой-то пошел. Сходи-ка, переоденься – штаны на печке лежат.

Когда беда не приходит одна?

После этих слов бабы Василисы внутри у меня отпускает, и я, не доедая обед, бегу к бабе Альфие, чтобы пригласить ее к бабе Василисе да заодно спросить, что означает фраза «беда не приходит одна – она тянет за собой множество других». Да с этой мыслью, на одном дыхании я добегаю до деревни бабы Альфии и замечаю, что природа здесь меня встречает весело, радостно, приветливо: солнышко своими лучами ласкает, а не обжигает. Птицы радостно распевают, ветерок меня нежно подгоняет: беги, мол, беги, тебя здесь ждут… И вправду, забегая в дом к бабе Альфие, я вижу, что она меня уже ждет-дожидается. Сидит за столом, а стол – уже накрыт. Я чувствую, что уже успел проголодаться, и, поздоровавшись с ней, спрашиваю:

– Бабуль, ты че знала, что я приду?

– Да. Сорока на хвосте принесла, что ты придешь и что хочешь со мной какой-то вопрос обсудить.

– Это как: сорока на хвосте принесла? – с удивлением спрашиваю я.

– А вот так: прилетела, в окно постучала, я ее впустила. А на хвосте у нее написано было: сынок бежит с вопросом, торопится, голодный. Вот я и приготовилась к встрече.

– Ну, ладно, бабуль, я серьезно спрашиваю… – с обидой в груди проговариваю я.

На что баба Альфия с упреком меня спрашивает:

– Ты с этим вопросом ко мне пришел?

– Нет.

– Тогда давай выкладывай, а пустые вопросы не задавай.

Я рассказываю бабуле то, о чем меня просила передать ей баба Василиса, и спрашиваю:

– Что означает фраза «беда не приходит одна – она тянет за собой и другие»?

– Вот, это другое дело, – говорит бабуля и предлагает мне: Давай с этого и начнем наш разговор.

– Ладно, – живо соглашаюсь я.

И баба Альфия продолжает:

– Как ты видишь, беда, горе, проблема – это что?

– Это какое-то разрушение.

– Разрушение чего?

– Жизни.

– Так, – соглашается баба Альфия и спрашивает дальше: А разрушение приходит через что?

– Не знаю…

– Когда к тебе приходит беда, то, что ты чувствуешь?

– Какую-то боль.

– А где?

– В теле, в груди щемит.

– По-другому говоря, в человеке происходят внутренние изменения, которые ведут его к разрушению. Так?

– Да, – соглашаюсь я.

– Теперь давай возьмем любой пример из твоей жизни, – предлагает мне бабуля.

– Какой? – игриво спрашиваю я.

– Да самый близкий. Что тебя толкнуло пойти к бабе Василисе, например?

– Когда?

– Сегодня.

– Меня просто разобрала тоска, и я решил пойти к бабе Василисе, – также игриво, не задумываясь, отвечаю я ей.

– Хорошо. А почто именно к бабе Василисе?

– Не знаю… Наверное, она мне первая пришла на ум, и все.

– А почто именно она пришла тебе на ум, а не кто-то другой?

– Не знаю, – отвечаю я нетерпеливо, и мне становится немного не по себе.

– Тогда давай разберем, как это получилось? – тут же предлагает мне бабуля.

– Давай.

– Что с тобой произошло перед тем, как тебе захотелось прийти к бабе Василисе?

– Мне было плохо: настроение испорченное, шла тоска, шел разный поток мыслей, что я не мог ни на чем сконцентрироваться. И вообще я плакал. Мне было очень плохо, да скучно. Мне было больно.

– Во-о-о! И что эта боль тогда сделала с тобой?

– Не знаю… Мне просто пришла мысль пойти к бабе Василисе за помощью, и я пришел.

– Так. А когда ты приходишь обычно к бабе Василисе? – настаивает на своем баба Альфия.

– Обычно… тогда, когда мне становится тяжело.

– А почто именно к ней?

– Она меня вроде бы не жалеет… Я бы даже сказал наоборот: что она меня держит в ежовых рукавицах.

– Так. По-другому говоря, тебе просто не хватает сил самому справиться со своим внутренним состоянием? С той болью, которая тебя в этот момент гложет?

– Да, – радостно отвечаю я.

– И это твое обычное действие: когда тебе плохо, то ты идешь к бабе Василисе. Она тебе дает толчок, пинок под зад, и ты вновь – на коне. Так?

– Да, – с удивлением для себя отвечаю я.

– А боль тем временем что делает с тобой?

– Она прихватывает чужую боль мира и сваливает до кучи на меня.

– Это как? – с подковыркой спрашивает меня баба Альфия.

– Как, как? Я не знаю, как… – отвечаю ворчливо.

– Как ты видишь, сейчас в тебе есть боль та, которая царит в семье бабы Василисы?

– Нет. Я даже не знаю, что у них произошло.

– Дак, твоя боль прихватила чужую боль?

– Нет.