О больших, которые терпеть не могут маленьких

— Серьезно? Такая игра есть уже?.. — обижается руководитель. — Ну что ж, тогда я приДумал другую игру: один прячется, а остальные его ищут. Очень оригинально!

— Старо! Надоело! Это—игра в прятки.

— Неужели в прятки? Давайте! Давайте! — заканчивает руководитель и летит дальше.

Ребята остаются на своих местах.

— Так как же все-таки с обедом? Зверски есть хочется!

— Я тебе уже два раза говорил, что опоздал харьковский поезд!

— Теперь ужинать пора, а не обедать.

Вдруг ребята вскакивают со скамеек и окружают одного пионера, который жадно жует что-то. Оказывается, этот пионер незаметно притащил с собой на площадку (под рубашкой!) бутерброд с колбасой. С завистью глядя ему в рот, ребята рассаживаются по местам.

Темнеет. Мухи отправляются спать.

— А не спеть ли нам что-нибудь, ребята?

— Конечно, почему же не спеть...

Молчание.

И так продолжается до позднего вечера, пока не встанет кто-нибудь и не скажет мечтательно:

— Эх, чего-чего у нас на площадке нет! Игр нет, еды нет, руководства нет! Пойдем домой, что ли?.. Зверски есть хочется!

ДЕЛО БЫЛО В ЖАКТЕ

В правлении объединенного ЖАКТ’а домов 4 — 6—8 по улице Перовской было тихо.

Председатель ЖАКТ’а сидел за своим столом и, воткнув пальцы в шевелюру, как вилы в сено, о чем-то мечтал.

Секретарь жакта, пригнувшись к столу, писал письмо своей тете в Мариуполь.

А счетовод, якобы вычисляя квартплату, погрузился с головой в книги и тихо дремал.

Внезапно какие-то звонкие голоса разбудили счетовода. Он испуганно вздрогнул и замигал мутными сонными глазами.

В комнате правления стояло трое ребят. Один из них, обращаясь к секретарю, говорил:

— Мы — школьники! Пришли в ваш ЖАКТ для переписи неграмотных.

Секретарь, не переставая скрипеть пером и не поднимая головы, сердито ответил:

| — Занят! Или не видите, что я протокол пишу?

Ребята смущенно переглянулись и подошли к счетоводу.

.— Так вот, дайте нам, пожалуйста, поквартирный список. Вы его приготовили?

— Занят! Занят! — прошипел счетовод. — Не мешайте мне вычислять!

Школьники подошли к председателю.

— Значит, дайте нам списки и сообщите, кто из вас выделен дежурным на время переписи?

Вождь, народных масс, проживающих в домах 4—6—8 по улице Перовской, перевел свои мечтательные глаза на ребят и коротко рявкнул:

— За-нят! Приходите через три недели.

Ребята опять посмотрели друг на друга и решительно возразили:

— Вы эти шутки бросьте. Нам надо сейчас, а не через три недели. И потом непохоже что-то, чтобы вы заняты были... Да, да. сидите и все время мечтательно на потолок смотрите.

— Не ваше дело! — рассвирепел вождь домов 4-— 6 — 8 по улице Перовской. — Хочу и смотрю! Занят! Думаю о ремонте потолков... Проваливайте отсюда с вашей переписью неграмотных! Шляются тут всякие...

— Потише, гражданин! Мы все равно не уйдем. У нас задание от культштаба переписать всех неграмотных и сегодня же представить эти сведения!

— Сведения? Не уйдете? —• переспросил вождь. — Прекрасно! Вот около вас на стенке звонок к дворнику. Позвоните, он сейчас придет.

«Ага! — подумали ребята, — у дворника стало быть все списки и сведения. Ну, хорошо!».

Школьники позвонили.

Через две минуты в комнату правления вошел дворник.

— Вот что, Кузьма! — сказал председатель жакта и показал пальцем на ребят. —- Ну-ка, Кузьма, вот этих в два счета отсюда. Скандалят тут!

Дворник поочередно схватил ребят за шиворот и, орудуя правой коленкой, вытолкал их на мостовую.

Председатель, успокоившись, опять стал о чем-то мечтать.

Секретарь заканчивал письмо своей тете в Мариуполь.

А счетовод окончательно и бесповоротно задремал.

ПО УСТАВУ

Потапенко написал в стенгазету ЖАКТ’а по ул. Красного курсанта № 43 такую заметку:

«ДАВНО ПОРА

Давно пора, товарищи, наладить работу среди детей нашего ЖАКТ’а. Детей много, а работы никакой. ЖАКТ должен организовать площадку, добиваться образцовой летней школы, наладить оздоровительную работу».

Вышел очередной номер стенгазеты, но заметки Потапенко в ней не было.

«Может быть не поместилась, не влезла? — думал Потапенко. — Ну что ж, обожду еще».

Но вышел следующий номер, а заметки опять не было.

Тогда Потапенко решил пойти прямо к председателю культкомиссии Туликову.

— Добрый день, тов. Туляков! Кто это у вас в ЖАКТЕ безобразит? Я посылаю, чтобы поместили в газете, важную заметку о работе среди детей, а ее не помещают! Кто это такие штуки делает?

— Кто? — Туляков смутился. — Э... это я не пропустил твоей заметки.

— Вы? — смутился, в свою очередь Потапенко, не ожидая такого оборота.— Вы не пропустили? Да разве вы не понимаете, что ЖАКТ должен среди детей...

— В том-то и дело, что ЖАКТ совсем не должен! — перебил Туляков и вытащил из портфеля устав жилищно-арендного кооперативного товарищества.

Пораженный Потапенко уставился на Тулякова оторопелыми глазами.

— При чем тут устав?

— Как так при чем? Очень даже при чем и при том! Здесь в уставе все наши обязанности перечислены. Вот, смотри, например, пункт 3-а: «Не реже одного раза в месяц чистить все дымоходы...» А о работе среди детей ни слова не сказано.