О больших, которые терпеть не могут маленьких

— Я на уроке обществоведения доклад делаю, и мне нужна книжка о капиталистах.

— О капиталистах? — переспрашивает библиотекарь.— Сколько угодно! Получи сказочку «Лягушка-ква-кушка-ватрушка». Вот: «Жила-была королева. И была она прекрасней всех на свете. А только не взлюбила ее ведьма и превратила королеву в лягушку. Но не спит Иван-царевич. Помчался Иван-царевич, и в руках у него мешок с деньгам*!...» Ах, какой капиталист, этот Иван-царевич!

Открывается дверь. В библиотеку входят школьник и школьница.

— Мне бы, — говорит школьник, — что-нибудь по сельскому хозяйству, а ей про сбор утиля книжонка требуется.

— Тебе по сельскому хозяйству? — суетится библиотекарь. — Получай книжку «Конек-Горбунок». Весьма важная книжица! Вот: «Земля дрожит, конь летит и пыхтит, из правой ноздри пламя вылетает! Остановился конь и в нетерпении копытом землю роет...» Во! Сельскохозяйственная брошюра-сказка! Конь на колхозном поле землю ворочает... А ей об утиле? О костях? С нашим удовольствием, пожалуйста, получите. «В некоем 62

! Царстве, в тридесятом государстве, в избушке на курьих ножках жила баба-яга. Нога была у нее из утиля сдела-на—костяная то есть нога! Баба-яга костяная нога. И вот эта самая баба-яга маленьких детей кушала. Сца-^: пает где-нибудь ученика школы колхозной молодежи и I тут же слопает. Костей — возить не перевозить...» Вот / какой шикарный сборщик утиля была!

Деткор Кочурин, ученик Прягаевской школы, возмущенно пишет:

I «Нам не нужна сказочная чушь. Ее надо сдать вместе ¹ с другим хламом в бумажный лом. Нам нужны полезные детские книги».

Кому что нужно, дорогой товарищ! Вкусы бывают разные. Вам, ребята, нужны полезные детские книги, а заведующему библиотекой нужен сказочный хлам. Это уж издавна так ведется, и даже в какой-то сказке сказано: «На ловца и зверь бежит». Стало быть хламу хлам и нужен!

А вам, ребята, придется своей библотекой обзаводиться.

НЕТ УЖ, ИЗВИНИТЕ!..

Всегда бывало так.

, Когда распахивалась дверь правления Леноблпром-союза и в комнату входили пионеры прикрепленной базы, член правления Перегузин шумно вскакивал с места и, раскрыв широко объятия, плыл навстречу ребятам:

— Мои дорогие товарищи! Пламенный привет вам от всего правления. Милости просим к нам. У нас в артелях прорывчики есть. Подсобите, помогите, подналягте, что: бы мы промфинплан выполнили! О, мои дорогие товарищи!..

Пионеры сейчас же делились на бригады и прикреплялись по артелям.

...Сейчас было так.

Когда распахнулась дверь правления Леноблпром-союза и в комнату вошли пионеры прикрепленной базы, член правления Перегузин шумно вскочил с места и, ра; скрыв объятия, поплыл навстречу.

— О, мои дорогие товарищи! Пламенный привет! Вы, как всегда, очень кстати, У нас, как всегда, прорывчики есть. Здесь рабочих рук нехватает, там труддисциплина пала, тут брак заедает. Подсобите, помогите, подналягте!

— Это-то мы сделаем! — ответили ребята. — Все будет в порядке. Но сейчас у нас к вам тоже важное дело есть.

— У вас к нам?.. — переспросил встревоженный член правления Перегузин, который привык в'сегда обращаться к пионерам с просьбой, но не привык от них выслушивать просьбы.

— Да, дело есть, — продолжали ребята. — Мы уезжаем в лагерь и просим вас отпустить средства.

— Нас? Меня? Средства?

Член правления Перегузин растерялся, подумал немного и, вынув из кармана кошелек, отсчитал 25 копеек.—Я что ж... Я с удовольствием...

— Шутка, по крайней мере, неуместная! — хмуро заявили ребята. — Есть, товарищ, определенное распоряжение, чтобы Леноблпромсоюз перевел на наш текущий счет несколько тысяч рублей. Мы должны поехать в лагерь, отдохнуть, закалиться, работать в колхозе.

Член правления Перегузин побледнел и даже прислонился к стенке.

— Несколько? Тысяч? Рублей? Лагерь? Закалиться? Колхозы? Да где же у вас совесть? Мы всегда шли вам навстречу, предоставляли вам возможность ликвидировать ваши прорывы, ничего не имели против, когда вы боролись с нашими прогульщиками, но... надо же меру знать! Хватит! Достаточно мы для вас сделали! Мы вам давали возможность устраивать у нас субботники, давали возможность бороться с нашим браком! Смотрите, сколько мы вам давали! А тут еще деньги давай, — нет уж, извините!

•— Но, товарищ, бюро райкома партии постановило...

-“* Оно неверно постановило... Мы докажем, что мы все время только то и делали, что давали да давали вам! Но чаша наконец переполнилась, терпение иссякло, и больше мы вам ничего давать не будем! Понятно? 25 копеек еще, куда ни шло, я на свой страх и риск выделю из промсоюзных средств, но больше... нет!.. Нет, нет, вы уж извините, но ничего не выйдет!

Рассказывают, что какой-то дореволюционный учитель арифметики любил задавать своим ученикам такую задачу:

г — Некий мальчик слетел с лестницы в три ступеньки и сломал себе одну ногу. Требуется определить, сколько ног сломает себе этот мальчик, если слетит с лестницы, имеющей восемнадцать ступенек?

Самое умное — это на такой вопрос совершенно не ■отвечать.