О божественных тайнах и о духовной жизни. Новооткрытые тексты

6. Всякий образ жизни, в котором нет постоянства[37] и который кратковременен, окажется также бесплодным. <Говоря> так, я не <хочу> смутить тебя; но показываю я тебе цель и путь. Возьми себе в пример посаженное дерево, за которым ухаживает немудрый человек:[38] когда распускает оно первые листья свои и появляются на нем свежие почки, не поливает он его регулярно,[39] и увядает и иссыхает то дерево. И снова долгое время проходит,[40] пока сила воды не повлияет на него и не напитается оно силой из почвы и не оживет. А может быть, <человек тот> часто пересаживает его с одного места на другое[41] и регулярно повреждает[42] корень его, постоянно ударяя по нему чем-нибудь.[43] И при всем том он удивляется что не приносит оно нам плодов. Точно то же самое <происходит> с человеком необученным:[44] не исходя из образа жизни своего судит он дела свои, но то, что <считает он> подходящим <для себя>, просит у Бога, как будто не имеет он того, что заслуживает. Я оставляю в стороне тайны разума,[45] на <основе> которых Бог намеревается судить <дела> человеческие; но даже эти внешние <стороны> подвижничества спросит Он с нас – соблюдаем ли мы хотя бы внешний порядок подвижничества, соответственно чину его.

7. Когда не хватает человеку чего-либо из того, что необходимо для образа жизни его, не может он спокойно совершить течение свое и получить венец свой,[46] ибо во время увенчания эта самая нехватка поколеблет и смутит[47] око души его. Но справедливо, чтобы всем необходимым был снабжен образ жизни его, относится ли то к телу, или к душе.

8. Как кормчий,[48] если лишен одной части корабельного снаряжения, не может выйти в море даже ненадолго, пока не приобретет полностью <снасти> и не поместит их все на своем корабле, точно так же <происходит> с тем, кто идет по пути одиночества[49] и желает насладиться [плодами] его и [обрести] надежду на Бога в душе своей, если не хватает ему хотя бы самой малой части из того, что необходимо в путешествии: эта самая малость, которой нет, делает бесполезным все <остальное> в ту минуту, когда надо воспользоваться ею.

9. Ибо этот образ жизни[50] прежде всего требует времени и постоянства в нем. Ибо если невозможно для человека научиться мирским искусствам, пока не проведет он долгое время, постоянно <упражняясь> в них, и <только> тогда разум <его> постигает смысл и способ исполнения[51] того искусства, которое намеревается он изучить, насколько более <относится это> к нам. И если видимое очами искусство требует такого времени и постоянного упражнения, насколько более <требует этого> духовное искусство,[52] которого око не видит.[53] И неизвестно, у кого можно научиться этому, и требует это великой чистоты, и учитель этому  – Дух, и искусство это сокровенно, а наносящие ему вред[54] бесплотны. Требует оно долгого времени и постоянства в делании. Также и тело все время действует обманчиво против обучающегося этому <искусству>:[55] и препятствия, <которые> оно <создает>,[56] многи и неисчислимы.

10. Поэтому, о человек, прежде всего времени требует такой образ жизни и постоянства в нем, а также усердия,[57] ибо на этом <пути> человек усердствует[58] в трудах, претерпевая одиночество и скорби его. Ибо это самое тяжелое и трудное в подвижничестве,[59] по причине множества борений, происходящих[60] из-за удаления от всех.[61] <Поэтому> следует ему не оставлять вскоре то, что он начал, но усердствовать в этом, – словно рождающая в муках своих, – пока не завершит он это.

11. Требуется от него также равномерность подвижничества,[62] дабы во всяком роде трудов равномерно[63] было подвижничество его: не должен он быть богат только в одном или двух трудах, которые нравятся ему соответственно желанию воли его, и <не только> в них трудиться, будучи лишенным других, которые более необходимы. Но равномерным должно быть подвижничество его во всех составных частях своих[64] благодаря исполнению[65] всех трудов добродетели. Чтению <должна> соответствовать служба, и службе – поклоны, и поклонам – пост, и посту – ночные бдения,[66] а с ними – сокровенное служение разума, чтобы, когда тело трудится, сердце не было расслабленным и оставленным. Но сила разумения,[67] которая в нем, знает, что находится внутри видимого естества; ибо все <труды>, которые требуются для пользы его, совершает видимое тело.