О божественных тайнах и о духовной жизни. Новооткрытые тексты

32. Ибо молитва, которая пробуждается благодаря созерцанию, необычна: сильно связывает она разум, так что он <становится> собранным[117] и без усилия порождает молитвы жаркие и чистые. Не всегда способен человек устоять перед силой прозрений или свободно пользоваться чувствами своими,[118] ибо много раз <случается, что> слишком сильны они[119] для того, чтобы человек мог обратиться к себе и начать молитву.[120] Ибо весьма часто не остается силы в душе обратиться к чувствам и оперировать ими, или пользоваться телом естественным способом,[121] ибо побеждена она мощью изумления. Но не так <обстоит дело> со всеми прозрениями. Есть прозрения, порождающие молитву, а есть порождающие тишину. Кто испытал эти <состояния>, поймет различия <между ними>.[122]

33. Итак, брат мой, если более высокое невозможно <для нас>, будем действовать так, как я сказал, постоянно вставая[123] с места нашего – сверх седмерицы <служб>, установленной из-за немощи тела.[124] Не будем уклоняться от этого, получив вспоможение,[125] ибо праздность порождает смерть, даже в немощи.[126]

34. Таким образом, как написал я выше, много раз падай на лицо твое возле седалища твоего. Если книга в руках твоих, или какое-либо рукоделье,[127] отложи их и пади на лицо твое и усердно помолись.[128] Пусть будет это правилом твоим в течение всей жизни твоей, на всяком месте и <во всякой> местности, на которых окажешься ты – будь то в пустыне, или где-то в населенном <пункте>, когда ты <наедине> с собой.[129] По ничтожеству своему не способен я указать тебе на то, что родится для тебя из этого, даже если напишу десять тысяч сочинений <на эту тему>.[130]

35. Не из страха совершаем мы телесные труды наши и <соблюдаем> трезвение души нашей, но потому, что знаем: телесный покой удаляет нас от Бога, а разум наш удаляет он от <того> размышления о Нём, от которого рождается любовь к Нему[131] в душе нашей.

36. Ненавистна нам также рассеянность, и избегаем мы беседы[132] с прекрасными и возлюбленными братьями нашими – не потому, что мы гнушаемся ими, и не потому, что они не лучше нас, – ведь каждый день прибегаем мы к их молитве, – но потому, что лишаемся мы наслаждения в Господе нашем, постоянно пребывая с людьми. Ибо одиночество соединяет нас с Богом. Ибо именно поэтому, а не из страха перед гееннскими казнями соблюдаем мы правила, заботимся о них и старательно исполняем их, но потому что в них <заключается> собеседование с Богом, и память о Нем устанавливают они в нас. Ибо все, что ради Него [и во имя Его][133] [...] благодаря воспоминанию возвышаемся мы к Нему. Постоянное памятование о Нём порождается в нас постоянным памятованием о частностях,[134] а именно о том, что не должны мы без уважительных причин[135] оставлять время <молитвы>; если же случайно нарушим мы <правило>, не должны мы оставаться без покаяния.[136]