О брачной и внебрачной жизни

Но склеить елеем разбитые отношения царю не удалось. Супруги снова ссорятся, и Аммистамру II требует развода. Разойтись с царской дочерью – дело не самое простое, политические последствия могут быть непредсказуемыми. Оскорбленный супруг ищет справедливости «пред лицом» царя города Каркемиш (в Каркемише правила младшая ветвь царской династии хеттов, в чьем непосредственном подчинении находились Угарит и Амурру). На процесс приглашен брат преступной жены, Шаушкамува. Не вдаваясь в подробности, Аммистамру II сообщает, что Бин-Рабити пыталась «нанести вред» и совершила «большой грех». Мужская солидарность побеждает: муж получает право изгнать жену из Угарита, брат в свою очередь изгоняет Бин-Рабити из дворца и из столицы. Но право на свое приданое царица сохраняет. Для разрешения имущественных споров обращаются к хеттскому царю Тудхалийе IV.

Сын Бин-Рабити и Аммистамру II, Утри Шаррума, оказался перед нелегким выбором: последовав за матерью, он навсегда лишался трона, а оставшись в Угарите – сохранял свои права наследника престола. Неизвестно, какое решение принял Утри Шаррума – царь с таким именем в Угарите не правил, но не исключено, что сын опальной царицы сменил имя, взойдя на престол.

Тем временем Аммистамру II жаждет уже не только развода, но и крови. Он идет войной на Амурру, надеясь лично расправиться с бывшей женой. Войну Угарит проигрывает. Шаушкамува, хотя и изгнал Бин-Рабити из города, но полностью порвать родственные связи не решается. Он ставит Аммистамру II условие, что тот никогда не будет посягать на его сестру, а в противном случае выплатит огромную контрибуцию.

На этом бракоразводный процесс мог бы и закончиться, но неожиданно в дело вмешался хеттский царь Тудхалийа IV. Была ли тут замешана политика или же хетт оказался женоненавистником, но он неожиданно потребовал выдачи непокорной жены мужу. Шаушкамува не решился перечить могущественному соседу, тем более что по решению хетта угаритский царь должен был выплатить ему за сестру тысячу сиклей золота (около десяти килограммов). Несчастная Бин-Рабити была выдана на казнь собственным братом, и удовлетворенный Аммистамру II на радостях выплатил ему на 400 сиклей больше. Так была поставлена кровавая точка в бракоразводном процессе.

Служители Кибелы

У фригийцев, осевших в Малой Азии после падения Хеттской державы и составлявших значительную часть ее населения, был издревле распространен культ богини, носившей имя Великой Матери, а позднее – Ма или Кибелы. Поклонники этой богини оскопляли себя в память о юноше, которому Кибела приказала остаться девственником.

Когда на берегах Малой Азии появились греки, они быстро переняли культ Кибелы у новых соседей, и богиня начала свое победное шествие по Ойкумене. В конце III века до н. э. она покорила непобедимый Рим – здесь ее культ слился с культом богини посевов Опс и получил статус государственного. Кибеле были посвящены Мегалезийские игры, которые подробно описывает Овидий в своих «Фастах» – книге о календарных праздниках Рима. Рассказывает поэт и о том, как богиня плодородия по какому-то необъяснимому капризу потребовала от своего возлюбленного навеки отказаться от плотской любви.

Когда-то юный отрок, «обаятельный обликом Аттис», увлек Кибелу «чистой любовью». Богиня потребовала от юноши, чтобы он оставался при ней и «блюл святыни», а также поставила маловыполнимое условие «отроком быть навсегда», то есть отказаться от плотской любви с кем бы то ни было.

Повиновался он ей и дал ей слово, поклявшись:
   «Если солгу я в любви – больше не знать мне любви!»
Скоро солгал он в любви; и с Сагаритидою нимфой
   Быть тем, кем был, перестал. Грозен богини был гнев…

Ревнивая Кибела погубила соперницу, а на Аттиса наслала безумие, и он сам оскопил себя острым камнем.

Он голосит: «Поделом! Искуплю я вину мою кровью!
   Пусть погибают мои члены: они мне враги!
Пусть погибают!» Вскричал и от бремени пах облегчает,
   И не осталося вдруг знаков мужских у него.
Это безумство вошло в обычай, и дряблые слуги,
   Пряди волос растрепав, тело калечат себе…14

С тех пор наиболее рьяные почитатели Кибелы оскопляли себя, чтобы уподобиться Аттису и выполнить за него обет, который оказался не под силу фригийскому отроку.

Зороастрийцы