О брачной и внебрачной жизни

Унн снова отправилась к отцу и наконец решилась признаться ему во всем: «Я хочу развестись с Хрутом, и вот почему. Нет мне от него как от мужа никакого проку, хотя силой мужской он не обижен… <…> Когда он приходит ко мне, плоть его так велика, что он не может иметь утехи со мной, и как мы оба ни стараемся, ничего у нас не получается. Но по всему видно, что по силе своей мужской он не хуже других мужчин».

Видимо, заклятие королевы оказалось действенным. Мёрд согласился, что у дочери есть уважительная причина оставить мужа. Теперь, чтобы развод имел законную силу, о нем следовало объявить трижды: у супружеского ложа, у дверей дома и на Скале Закона, возле которой собирался альтинг — всеисландский тинг. Но если с первыми двумя объявлениями проблем не возникало, то до Скалы Закона надо было еще добраться: муж или его родственники могли попросту не выпустить жену из дома. Поэтому отец посоветовал дочери вернуться домой, притвориться ласковой, а потом и вовсе сказаться больной, «чтобы за тобой ухаживали как можно лучше». А когда муж и другие мужчины уедут на тинг, Унн следовало собрать свои вещи и созвать близких людей: «Ты призовешь их в свидетели у твоего ложа и объявишь себя разведенной с ним так, как об этом полагается объявлять на альтинге и в согласии с законом. То же самое повтори у дверей дома». После этого Унн следовало «тайной дорогой» ехать к отцу, а он возьмет дело в свои руки.

Унн все исполнила в точности, после чего Мёрд «пошел на Скалу Закона и объявил о ее разводе с Хрутом. Это было новостью для всех. Затем Унн поехала с отцом домой и больше никогда не возвращалась туда, на запад».

Позднее Мёрд начал тяжбу с Хрутом по поводу приданого дочери, «предъявив иск на девятьсот локтей сукна. Он требовал немедленной уплаты, а также возмещения в три марки в случае отказа от немедленной выплаты». Но брошенный муж настаивал, чтобы дело решил судебный поединок, и отец отказался от своих притязаний. Однако от них не отказалась бывшая жена. После смерти отца Унн обратилась за поддержкой к своему родственнику Гуннару. Тот, в отличие от старика Мёрда, был воин хоть куда, и теперь уже Хрут отказался от поединка. В результате Унн, хотя и с запозданием, но получила все, что ей причиталось при разводе. А Хрут получил хороший урок о том, что не стоит изменять невесте со сведущими в ворожбе женщинами, хотя бы и с королевами…

Кроме законных жен, и у викингов, и у более поздних скандинавов нередки были наложницы, чей статус не слишком отличался от статуса жены. С ними играли так называемые «неполные свадьбы» с сокращенным обрядом. Имущественные права наложниц были ограничены. «Сага об Эгиле» рассказывает, как после смерти Бьёргольва его сын от законной жены выгнал из дома наложницу отца и ее детей. Тем не менее в Норвегии известно несколько случаев, когда незаконный сын короля наследовал власть и корону.

Варварские государства, возникшие на развалинах Западной Римской империи, лавировали между новыми религиозными нормами и традиционной свободой браков и разводов. И если коронованные особы должны были учитывать мнение Рима, то для простых граждан и закон был попроще.

«Салическая правда», утвержденная королем франков Хлодвигом в начале VI века, с одной стороны, насаждает христианские нормы и требует расторжения брака даже с дальними родственницами. Так, «если кто сочетается преступным браком с дочерью сестры или брата или какой-нибудь дальнейшей родственницы, или женою брата или дяди, он подлежит наказанию в том смысле, что разлучается от такого супружества». С другой стороны, вопреки Церкви, закон допускал расторжение брака де-факто: «Если кто… уведет чужую жену от живого мужа, присуждается к уплате… 200 солидов». Сама беглая жена никакого наказания не несла, что же касается наказания для похитителя, оно не было слишком обременительным. Для сравнения можно сказать, что одна из глав «Салической правды», озаглавленная «Если кто отрежет хвост у павшего коня без ведома хозяина», требует за это преступление уплаты 30 солидов. То есть увод жены приравнивался примерно к отрезанию семи лошадиных хвостов. За воровство двухгодовалой свиньи платился штраф в размере 15 солидов (помимо штрафа, преступник должен был вернуть и саму свинью). Украденную жену, в отличие от свиньи, поначалу не возвращали — отделывались штрафом. Позднее в законе появилось дополнение о том, что, даже заплатив штраф, жену все же надо вернуть.