О брачной и внебрачной жизни

Послабление было сделано только для нищих, сказителей, ремесленников и людей, исполняющих подготовительные обряды при жертвоприношении, — представителям этих профессий разрешалось «беседовать с женщинами, если им это не запрещено».

И лишь одна категория женщин могла наслаждаться свободными беседами с любыми мужчинами. Это были жены бродячих актеров и сводников, для которых «измена» являлась своего рода работой.

Особо тяжелым преступлением являлось «осквернение ложа гуру» — связь ученика с женой его учителя. Законы Ману предлагают за него целый спектр наказаний — как в этой жизни, так и в последующих. Осквернитель ложа гуру обречен в последующих перерождениях стократно «пройти через состояние травы, кустарников, лиан, плотоядных животных, снабженных зубами и совершающих жестокие действия».

Осквернивший ложе гуру, признавшись в грехе, пусть ляжет на раскаленное, сделанное из железа ложе, или пусть обнимет раскаленное железное изображение женщины: он очищается смертью.

Или, отрезав сам свой член и мошонку и взяв в соединенные руки, пусть идет в страну Ниррити, пока не упадет мертвым.

Или, нося ножку кровати, в одежде из лыка, отпустив бороду, пусть исполняет один год в безлюдном лесу покаяние криччхра, объявленное Праджапати…

Или надо три месяца, обуздывая чувства, исполнять лунное покаяние, питаясь жертвенной пищей или ячменной кашицей, для искупления вины осквернения ложа гуру.

Надо сказать, что выбор, предложенный осквернителю ложа, несмотря на кажущуюся суровость, не так уж и страшен. Конечно, объятия раскаленной женщины или отрезание мошонки нельзя считать мягким наказанием. Но зато «покаяние криччхра, объявленное Праджапати», хотя и исполняется в безлюдном лесу, да еще и с ножкой кровати в руках, сводится к тому, что кающийся придерживается не слишком обременительной диеты: три дня он ест только по утрам, три дня — только по вечерам, еще три дня — пищу, данную без просьбы, и наконец три дня не ест вообще. Что же касается лунного покаяния, то оно заключается в изменении ежедневного количества пищи в зависимости от фаз луны. Если же и это покаяние казалось осквернителю учительского ложа непосильным, на крайний случай он мог обойтись однократным произнесением гимна Пуруше.

В целом же ученикам гуру надлежало соблюдать чистоту и по крайней мере в годы ученичества не общаться не только с учительской женой, но и какими-либо женщинами вообще. Законы Ману предупреждают: «Природа женщин в этом мире вредоносна для мужчин; по этой причине мудрые остерегаются женщин, ибо женщина способна повести по неверному пути в этом мире не только глупца, но даже ученого, подверженного власти страсти и гнева». Если же ученик был озабочен мыслью о детях, отсутствие коих негативно сказывается на загробном существовании, то его успокаивали сообщением о том, что «многие тысячи целомудренных с юности брахманов достигли неба, даже не оставив потомства».

Надо сказать, что индийцы традиционно не видели большого греха в тех проступках, которые европейцы традиционно считали грехами смертными. Так, за секс с монахиней и соблазнитель, и сама женщина отделывались весьма скромным штрафом. Каутилья писал: «Если кто-либо сходится с монахиней, то с него следует штраф в 24 пана, и монахиня, если она согласилась на это, подлежит тому же наказанию».

Мужчине, «имевшему сношение с самкой животного» или же с женщиной, но «противоестественным способом», законы Ману предлагают исполнить покаяние — самтапану криччхру, которая, как мы уже писали, есть не что иное как диета. Кстати, что бы ни имел в виду законодатель под «противоестественным способом», автор Камасутры, не опасаясь преследования закона, рекомендует своим читателям самые разнообразные способы любви, сообщая в том числе: «„Нижнее“ же наслаждение — через задний проход — распространено у жителей южных областей».