О бывшем наемнике и взрослой женщине

— Ну и правильно, к хугам его, — сказал Итан, чуть усмехнулся, вздохнул как-то судорожно, с облегчением, крепче обнимая меня за плечи. Поцеловал у виска.

Подняла на него глаза. Такое серое уставшее лицо… и такая довольная улыбка.

— Я так ждала тебя, Тану.

Его улыбка стала шире.

— Я люблю тебя.

Он наклонился, поцеловал в губы. Долго и так голодно, словно ждал этого момента много лет, словно это было самым необходимым, самым правильным... и так хорошо. И вот где-то в тот момент, когда я готова была окончательно забыть обо всем, ребенок во мне шевельнулся, толкнул пяткой…

Итан почувствовал, фыркнул, весело.

Чуть оторвался, посмотрев на меня.

— Толкается! — довольно шепнул он.

И я вдруг испугалась. Я ведь так и не узнала ничего. Что мне сейчас сказать?

Почти паника. Если Итан подумал… если нет? Если он оттолкнет меня?

— Я… Тану… но… — губы дрогнули.

А он просто и уверенно прижал палец к моим губам.

— Ш-шш. Не торопись, — оглянулся. — Мы можем куда-то спрятаться, чтобы все не таращились на нас?

Улыбаясь.

Я кивнула. Только сейчас до конца осознала, что мы стоим тут посреди зала… Дара смотрит на меня, открыв рот, замерев с подносом в руках.

И щеки внезапно горят.

Надо взять себя в руки.

— Дара! — из последних сил попыталась говорить твердо и уверенно, быстро утерла выступившие слезы. — Справишься тут без меня? И скажи Олту, чтобы сварил кофе. Я… Пойдем…

Потащила Итана наверх, туда, где жилые комнаты. Он послушно пошел, держа меня за руку, не отпуская.

Но уже за дверью, на лестнице, снова сгреб в объятья.

— Я так скучал, Джу.

Жадно, с наслаждением, зарывшись носом в моих волосах.

— Подожди… но я должна сказать… Тану… а если этот ребенок Фаурицо? Если я…

Все было так быстро и неожиданно.

— Если? — удивился он, потерся колючей щекой о мой висок.

— Я не знаю.

Он хмыкнул мне в ухо, я скорее почувствовала, чем услышала это. Нежно погладил ладонью мой живот.

— То есть, могу быть и я? — почти недоверчиво.

Я кивнула, ответить не вышло.

— Тогда тем более, Джу, — тихо сказал он. — Где твой Фаурицо? Нет его? Я так понимаю, ему плевать? А мне нет. Знаю, что из меня не вышло хорошего мужа, но, может быть, выйдет хороший отец?

Искренне, в этом не было ни капли лжи или бравады, ничего напоказ, Итан действительно этого хотел. Он обнимал меня, не отпуская, я чувствовала его горячие пальцы. Чувствовала, что нужна ему, так удивительно…

— Подожди, Тану… что ты говоришь?

Он коснулся губами моего лба, заглянул мне в глаза.

— Я понимаю, что сейчас не в том положении, чтобы куда-то звать или что-то предлагать тебе. Но поддержку могу обещать в любом случае, все, что в моих силах. Я с тобой, Джу.

— Тебя ведь отпустили, правда?

Мне вдруг стало страшно. Вся эта неопределенность вдруг снова встала передо мной.

— Отпустили, — сказал он. — Но завтра мне еще идти в Управление. Потом — не знаю. Что скажут… Но, вроде как, расстреливать не стали.

Осторожная, неуверенная улыбка где-то в уголках губ.

Я зажмурилась, прижалась лбом к его плечу.

— Все ведь будет хорошо, правда?

— Все будет хорошо, — согласился он, гладя меня по волосам.

И слезы… Потом я долго рыдала у него на груди. Облегчение, страхи, сомнения — все разом… никак не могла успокоиться, вдруг все это хлынуло из меня, все, что накопилось. Итан меня обнимал, утешал… почти без слов, просто тем, что рядом, что со мной. «Все хорошо, Джу». Теперь он вернулся, и все будет хорошо.

— Наверно, нужно благодарить Леффо, что все закончилось? — всхлипнула я.

— Леффо? — Итан не понял, и вдруг резко нахмурился, подобрался. — Он говорил с тобой? Что ему надо было от тебя?

Так резко и так отчетливо, что мне стало не по себе.

— Леффо… Это я говорила с ним. Подожди, но ведь ты сам писал, что если что-то понадобится, я могу обращаться к нему? Что он поможет?

— Что?

Итан не поверил, поджал губы, сосредоточенно.

Отстранился, взяв меня за плечи. Пытаясь понять.

Страшно.

Где я ошиблась? Что не так?

— Я была у тебя дома, — начала осторожно. — У меня спросили кто я, и отдали чек, фотографию и записку от тебя. Ты… ничего не оставлял мне? Это было не от тебя?

Но ведь я не сомневалась…

Он моргнул, потер пальцами переносицу… Боги! Я только сейчас заметила, что на правой руке ногтей нет тоже, и не хватает фаланги на безымянном пальце. Затянувшийся шрам под волосами, за ухом.

— Я писал тебе, — сказал он. — Все правильно, деньги, фото и… У тебя не осталось этого письма? А то мне начинает казаться...

Что-то такое скользнуло в голосе, что у меня сжалось сердце. Растерянность?

— Да, письмо осталось, — сказала я. — Идем, я покажу.

Пока мы шли, пока я искала — у меня отчаянно колотилось сердце и дрожали руки. Что не так?

— Вот, Тану.

Я протянула ему.

Итан взял, развернул, пробежал глазами. Сосредоточенно.

Нет, растерянности больше не было, была злость.

— Джу, это писал не я. То есть, я писал все то же самое, и хотел оставить деньги тебе, если ты вдруг приедешь, но… без постскриптума. А потом кто-то взял, переписал и добавил последнюю строчку. Почерк очень похож, но это не я, — Итан облизал губы. — Не бойся. Мы разберемся с этим.

ГЛАВА 39. Кастрюли и кружева