О бывшем наемнике и взрослой женщине

Рванул, потащил меня в сторону. Я пыталась вырваться, пыталась что-то сделать, но не могла. Звать на помощь? Мне было страшно почти до истерики. До накатившей паники. Я не понимала.

Едва до угла соседней улочки… и прижал меня к стене.

— Отпусти! — еще пыталась я.

— Что делают с неверными женами, Джу? — левой рукой он держал мои руки, и коленом прижимал ноги, не давая шевельнуться. — Знаешь, как поступают с неверными женами в Шуджаре? Может быть, мне для начала просто трахнуть тебя? Вот прямо здесь, у всех на виду? Тебя же никогда не смущало, что на тебя смотрят? В память, о прошлых днях?

Правой рукой он полез мне под платье.

И слезы по моим щекам. Нет! Только не так! Не здесь! Нет!

В Шуджаре законы жестоки к женщинам. Если жену уличат в неверности, то муж имеет право вывести ее на площадь и демонстративно изнасиловать при всех. И привязать там, позволяя всем желающим повторить это. После этого она перестает быть его женой и больше не имеет право ни на что… ни имущества, ни детей…

Нет, я не верю… Итан, конечно, не может поступить со мной так. Да и по нашим законам его посадят. Но вот сейчас…

Его пальцы на моем бедре…

И страшно до слез.

— Не смей! — из последних сил попыталась я. — Отпусти меня. Я не хочу! Отпусти!

И вдох-выдох.

На мгновение Итан зажмурился, тряхнул головой.

— Это надо заканчивать это, — сказал он, — так или иначе.

Разжал руки.

ГЛАВА 43. Убийцы

Марис

— Идем, не бойся, уже все должно быть кончено, — тихо сказал Альдаро.

Именно этого я и боюсь.

До дикой паники, до оцепенения.

Я не должна была поступать так, но теперь уже ничего не изменить. Поздно… Стоило прикрыть глаза, и в своем воображении я видела мертвого Итана, лежащего в луже крови… Нет. Как я могла так…

Хотелось разрыдаться. Но плакать при Альдаро я не стану.

Итан… поступить с ним так… Я наняла людей, которые… Альдаро дал адреса, сказал куда идти и что делать… Он убедил, что так надо, но ведь я все сделала сама. Мне некого винить, кроме самой себя.

Боги… При том, что Итан никогда не желал мне зла. Даже на словах, даже пьяный — никогда не обижал, не оскорблял меня. Не смотря ни на что. Это я…

Как я могла поступить так? Поддалась эмоциям, злости на него, страху… Я испугалась, что он станет мстить мне за измены. И я ненавидела себя за это. Надо было иначе. Не знаю, как-нибудь решить… Я хотела свободы…

Поздно сожалеть.

Как теперь жить с этим?

Меня била крупная дрожь.

Поздний вечер. Мы с Альдаро ходили по городу, и теперь пришли…

— Свет горит, — сказал Альдаро, прислушался. — Там тихо. Иди.

— А ты? Разве не пойдешь со мной?

Он покачал головой.

— Будет странно, если я пойду с тобой в дом твоего мужа, Джу. Лучше подожду на улице. Иди.

Мой муж уже мертв!

У меня дрожали губы, дрожали руки, ноги подкашивались.

— Мне страшно.

— Да брось, ты сильная Джу. Все уже сделано. Иди. Теперь только заглянуть, убедиться, что он мертв, и вызвать жандармов. И потом, как мы говорили: в дом забрались грабители, твой пьяный Итан полез драться, и они убили его.

— Убедиться? А если нет?

У меня живот сводило от этих мыслей.

— Джу, но ты же понимаешь, что нельзя оставлять его в живых?

— Ты хочешь, что бы я…

— А разве ты сама не этого хочешь? Он сдаст тебя властям. Тебя арестуют за убийство.

Меня. Альдаро лишь подсказал, намекнул, но ничего не делал сам. У него чистые руки. А меня повесят, если это выплывет наружу.

Какая я дура…

Мне было так плохо, что лучшим выходом казалось — повеситься там рядом с ним сразу. Сердце отчаянно колотилось в горле, не давая вздохнуть.

— Иди, Джу.

Я осторожно открыла дверь.

Невероятных усилий стоило посмотреть, не зажмуриваться сразу. Сделать шаг вперед.

Посреди гостиной лежал мертвый человек. Кругом кровь.

Не Итан — это я поняла сразу.

Шагнула вперед.

Итан дальше. У дивана на полу. Сидел, привалившись к дивану спиной. Мне показалось — он тоже мертв...

— Итан! — почти не соображая, что делать, шепнула я.

Он открыл глаза, повернул голову ко мне.

— Это ты, Джу? Осторожней. Тут какие-то люди влезли к нам в дом… грабители. Но я убил их. Всех… Кажется, всех.

Итан улыбнулся, немного странновато. Язык у него слегка заплетался. Он пил весь день вчера, после нашей ссоры, после всего, что я наговорила ему… Я думала, ночью он даже не проснется, все будет… Просто?

Он зажимал бок ладонью, под ладонью — кровь.

— Тану! — я бросилась к нему, уже не думая больше ни о чем.

Он ранен. Боги, пожалуйста, только бы он выжил! Тэя Милосердная! Если ты не позволила совершить мне этой страшной ошибки, дай ему выжить теперь! Я готова понести наказание, я на все готова. Только бы он выжил. И мне — искупить свою вину…

Я рыдала.

— Тану, ты ранен? Дай посмотрю. Тебе надо врача! Надо перевязать! Я сейчас!

— Все хорошо, Джу. Не бойся. Это просто царапина. У меня… голова трещит… а это так, ерунда.

Он улыбался мне так тепло, так благодарно за эту заботу, за мои слезы. И даже потянулся обнять. «Не плачь, Джу».

Вот тут пробило окончательно, до дикой истерики. Нет, я не кричала, не плакала, я просто смотрела на него. И меня била дрожь. Я дернулась назад. Вскочила.

Так нельзя.

— Что случилось, Джу?