О чем думала королева?

— Пять. Вы правы: я не упомянул темную энергию. Ту, что расталкивает галактики и заставляет Вселенную расширяться. Это пятая сила в природе. Она совершенно реальна, в отличие от всяких торсионных… Влияние этой силы можно наблюдать на межгалактических расстояниях…

— Вот! Теперь мы действительно начинаем разговор по существу, верно?

— Мы уже давно… Послушайте, Ира, я ничего не смогу вам объяснить, а вы — и особенно ваши читатели — ничего не поймете, если я не буду знать, на каком… ну… что именно…

— Не стесняйтесь. Вы хотели спросить, я совсем чайник в этом смысле или хоть что-нибудь о темной энергии знаю. Так вот: я читала. Послушайте: если я пыталась читать ваши работы, то, конечно, нашла кое-что об этой темной энергии. И о темной материи заодно. Правда, не поняла, какая между ними разница. Разве энергия это не материя? В школе нам вдалбливали, что энергия это форма материи, разве нет?

— Разве да! Конечно. Этот лингвистический казус все время меня коробит. К сожалению, стандартная калька с английского, к которой все привыкли, даже физики, прекрасно понимающие, что энергия материальна. Видите ли, Ира, в английском языке слово matter означает и материю вообще, и вещество, в частности. Просто вещество. Вот этот стол — вещество, состоящее из атомов. Ваша одежда. Мы сами — вещество, да. Вот и dark matter — это темное вещество. А dark energy — темная энергия. Или, еще правильнее: поле, которое этой энергией обладает, ведь энергия не существует сама по себе, она… помните Митрофанушку Фонвизина?

— Я должна ответить?

— Нет, я риторически… На вопрос о том, что такое дверь — существительное или прилагательное — он ответил, что прилагательное, потому что дверь к чему-то приложена. Вот и эта темная энергия — она к чему-то приложена, что-то этой энергией обладает. Не вещество, потому что вещество проявляло бы себя иначе. Значит, поле. Какое-то неизвестное поле, обладающее энергией, колоссальной энергией, заставляющей галактики (только представьте себе — галактики, миллиарды галактик, в каждой сотни миллиардов звезд!) разбегаться быстрее и быстрее.

— Поле. Хорошо. И что? При чем здесь Зоя, единичные явления и…

— Ну да. Без поллитра это… Кстати, Ира, у меня есть коньяк, хотите? С шоколадкой и лимоном. Хороший коньяк, настоящий, французский. Сам я не пью, мне подарили на… Хотите?

— Давайте. Может, я действительно начну лучше соображать, а то скачки вашего вдохновения кажутся мне пока слишком…

— Скачки вдохновения, гм… Это не скачки вдохновения, это простое неумение изложить достаточно понятно совершенно очевидные для меня самого вещи. Опыта нет. Когда-нибудь… Впрочем, когда-нибудь найдутся популяризаторы получше меня… Держите рюмку. Хорошо, я тоже немного… За что выпьем?

— За понимание.

— Понимание. Двусмысленный тост. То есть… Я хотел сказать, что в нем заключено минимум два смысла.

— Конечно. Я это и имела в виду. За то, чтобы я, наконец, поняла суть этой вашей теории и всего, что случилось. И за то, чтобы мы с вами поняли друг друга, потому что иначе вы не сможете объяснить мне свою теорию. Как видите, оба смысла друг с другом связаны и друг из друга вытекают.

— Вы случайно не оканчивали еще и философский факультет? У вас не два диплома?

— Один. А шоколад вкусный. Обожаю черный бельгийский, он такой горький…

— Вы любите горькое?

— В шоколаде — да… Вы хотели рассказать о темной энергии. Или о неизвестном науке поле, которое этой энергией обладает. И расталкивает галактики. Но самое главное — вы хотели мне объяснить, при чем здесь Зоя, единичные явления, и почему случилось десятое августа, которое все мы по вашей вине…

— Вот видите. Вы тоже считаете — по моей вине!

— Разве нет?