О чем говорят президенты? Секреты первых лиц

— А знаешь, пожалуй, ты прав. Наши бы тогда не поверили. Да и сегодня тоже…

— Ну, вот видишь.

— Хотя должен тебе доверительно сказать, что эту кампанию против тебя и твоего коллеги затеяли не мы, а англичане. Они прислали нам ориентировку о том, что двое русских из госбезопасности активно действуют в Германии и, особенно, в Западном Берлине. Они встречаются с высокопоставленными западногерманскими чиновниками из ближайшего окружения канцлера Брандта, а иногда и с ним лично. Англичане даже планировали провести в Западном Берлине мероприятие по вашей дискредитации, чтобы пресечь вашу активность. Мы от каких-либо резких шагов против вас тогда воздержались, но не из-за вас, конечно, — он небрежно махнул рукой в мою сторону. — Наши политики никак не хотели осложнять отношения с руководителями Германии, то есть с ее канцлером. В конце концов, вы вполне выглядели как его гости, и тогда бы… скандал…

— Вполне разумно.

— В общем, никаких резких шагов мы против вас не делали, но следить продолжали, по крайней мере, до моего отъезда из Германии.

— Это трудно было не заметить.

— Ничего удивительного, — признался он, — мы использовали тогда немецких топтунов из берлинской криминальной полиции. Они прекрасно знали город, чувствовали себя дома и поэтому не заботились о том, насколько симпатично они выглядят со стороны. — Он засмеялся, довольный своей шуткой. — А, кроме того, у нас появилась информация… — он странно закрыл один глаз, а второй поднял к потолку, — если я не ошибаюсь, то она потом каким-то образом проскочила и в прессе, информация о том, что в России пачками расстреливают сотрудников госбезопасности, заподозренных в сотрудничестве с иностранной разведкой. Люди не смогли доказать своей невиновности и их, значит, того… Согласен, подозрение — это тупая разрушающая сила, а если оно еще и не обосновано, то может стать колоссальной трагедией,

— Но какое это имело отношение к нам?

— Прямое. В какой-то момент мы, к великой нашей радости, обнаружили, что кроме нас и англичан за вами пристально следят ваши же службы, базирующиеся в Восточном Берлине.

— Допустим, но почему это вызывало радость у вас?

— А как же! Если за вами следят «ваши», значит, они вам не доверяют или, что еще хуже, вас подозревают.

— А дальше?

— А дальше дело рук ваших коллег. Мы проанализировали самые последние прецеденты и пришли к достаточно обнадеживающему выводу: нам ничего не надо предпринимать, разве что немного подождать, и с вами расправятся ваши же коллеги. Известно, что, если кто-то, особенно в период «холодной войны», продолжительное время, а значит успешно поддерживал контакт с противоположной стороной, то он рисковал навлечь на себя подозрения со стороны своих же. И это не только у вас, у нас то же самое.

Если в начале разговора человек вызывал у меня симпатии, то по мере общения отношение мое к нему менялось. А когда он сообщил, что они с радостью ждали расправы над нами, пусть и несостоявшейся, симпатии к нему полностью испарились, и он вдруг превратился для меня в неприятного раздражителя. А когда я попробовал проанализировать неприязнь, неожиданно возникшую к этому человеку, то пришел к печальному выводу: она возникла на базе обстоятельств парадоксальных. В его анализе американец оказался весьма близок к неприятной правде, которую я всеми силами изгонял из моей памяти.

Однажды в середине 70-х годов шеф КГБ Андропов ознакомил меня с телеграммой, полученной из нашей точки в Соединенных Штатах Америки. Источник сообщал, что англичане весьма озадачены активными действиями двух представителей советских спецслужб, которые на протяжении многих лет ведут интенсивные конфиденциальные переговоры с высокорангированными правительственными чиновниками Германии. Опасаясь сговора за их спиной союзников, Англичане предлагали провести совместно с американцами активные мероприятия в отношении двух русских с тем, чтобы пресечь их активность на территории Западной Германии.

— Ну, что ты думаешь по поводу этого, — поинтересовался Андропов, заметив, что я закончил прочтение текста телеграммы.

— Одна и та же история: ни англичане, ни американцы не могут по достоинству оценить благородство Брандта. Они никак не хотят понять, что этот немецкий рыцарь от политики никогда не пойдет ни на какие закулисные сделки с нами… — начал я было пространное размышление, уже набившее оскомину мне самому.

С другой стороны, я знал, что переохлажденные холодной войной мозги лидеров по обе стороны железного занавеса порой являлись причиной принятия самых неадекватных решений, и мог ожидать любых выводов.

Андропов недовольно поморщился и чтобы не тратить впустую время, решил сам сформулировать ответ на поставленный им же вопрос.